Человек теней - [67]
Найквист шел, словно в трансе. Он замедлил ход и двигался в мерном ритме толпы. Теперь он почувствовал боль в руке и, посмотрев вниз, увидел на ладони порез. Не такой уж страшный и глубокий. Он вытащил осколок стекла и обернул рану платком, крепко прижимая его, чтобы остановить кровь. Чтобы остановить боль. Его накрыли сомнения. Дело рушилось, ускользало из-под носа. Он снова потерял Элеанор. Теперь она может быть где угодно. Но, по крайней мере, она сбежала от людей Бэйла. И на том спасибо.
Перед ним стояла портативная тележка бродячего торговца, на которой мерцало огромное количество наручных часов. Их переливающиеся циферблаты светились всеми цветами радуги. Найквиста со всех сторон прижимали нетерпеливые покупатели. Торговец показал ему фальшивые дизайнерские часы, которые он купил не задумываясь. Они стоили всего ничего, дешевый пластмассовый вариант. Торговец продемонстрировал механизм: если нажать на циферблат, вот сюда, часы заискрятся зеленым свечением. Найквист надел часы на запястье и активировал специальную функцию. Циферблат заблестел веселым сиянием.
Часы показывали без двенадцати минут десять.
О, как хорошо! Секундная стрелка вращалась в сбалансированном ритме, он почувствовал, как бьется сердце и бежит по венам кровь. Время снова захватило его, и это было приятно и безумно одновременно.
Он немного продвинулся сквозь толпу.
И вдруг услышал голос.
Сперва шепот лишь одного человека.
Другой подхватил и передал дальше.
Тихие голоса.
По толпе пробежал шепоток.
От одного человека к другому передавалось всего одно слово, с каждым разом все громче.
Еще громче, настойчивее.
Каждый произносил одно и то же слово с одинаковой эмоцией.
С ужасом.
– Ртуть.
– Ртуть. Ртуть.
– Ртуть. Ртуть. Ртуть. Ртуть…
– Ртуть!
Сквозь толпу людей Найквист пробился к прилавку, где играл транзисторный приемник. Он услышал, как кто-то спросил у своего соседа:
– Что это? Что случилось?
– Еще одно убийство. На этот раз совсем молодой парень.
– Сохрани меня Гелиос! Это Ртуть?
– Говорят, что да.
И вдруг суматоху перекрыл голос владельца прилавка.
– Тихо! Слушайте!
Собравшись в полукруг, все слушали голос диктора новостей из громкоговорителя радио.
– …на этот раз в Ночном районе. Никто ничего не видел…
Этого было достаточно, чтобы началась обычная болтовня.
Ночной район.
Но где? В каком именно участке?
Он мог быть где угодно, он мог быть среди нас!
Но Найквист думал лишь о Элеанор Бэйл, о том, что она сейчас была где-то здесь, на улицах. Говорила ли она правду о своих способностях? Она покинула гостиничный номер, оставив его спящим, и ушла, гонимая жаждой крови и внутренним импульсом, на поиски добычи? Это она убила очередную беспомощную жертву?
Только эта мысль крутилась в его голове, и он не мог от нее избавиться.
Он отошел от толпы слушателей и вышел на бульвар теней – длинную широкую улицу, застроенную ночными клубами и занятую племенем Ночных охотников. Из клубов звучала темная тяжелая музыка. Найквист понял, что он, должно быть, оказался в квартале Теньвилль, где жили целые семьи, придерживавшиеся готического имиджа. Они были легко узнаваемы по фиолетовой одежде и паутинообразным волосам, а их суровые белые лица покрывала фиолетовая помада. Они недоверчиво смотрели друг на друга, почти сразу отводя густо накрашенные глаза. Очевидно, новости о последнем убийстве Ртути до них еще не дошли. Или же они были слишком увлечены своими фантазиями, чтобы об этом беспокоиться.
Найквист споткнулся. Он увидел впереди девушку, удаляющуюся от него. Она немного напоминала Элеанор, но почти сразу фигура исчезла в толпе. Он попытался протиснуться, и тотчас несколько человек зашипели на него, как змеи. «Шшшшш!» Их языки были окрашены в черный или лиловый цвет и пробиты серебряными металлическими трубками. Музыка становилась все громче, она завораживала. И вдруг женщина снова появилась в поле зрения. Она сошла с бульвара, повернув в боковой переулок. Найквист последовал за ней.
В темноте прохода двигались тени, вызываемые струями газовых горелок, висевших высоко на стенах. Из громкоговорителя звучал голос:
– Среди скорби и мучений! Среди скорби и мучений! – Проход вывел Найквиста к небольшой импровизированной церкви, где перед своей паствой неистово выступал проповедник. – Воистину, среди скорби и мучений я бродил один, дрожа под неумолимым взглядом Дневного района. Искусственное солнце наказывало меня. И хоть пытался я избежать своих страданий, я никогда не мог освободиться от себя или своих мук. – Найквист прошел через собрание, высматривая знакомое лицо.
– Только позволив себе упасть в сладкие объятия ночи, я обрел освобождение, – взревел проповедник. – Потому давайте же пойдем в мягкую темноту, отправимся все вместе на поиски нашего спасения.
Зазвучал низкий урчащий барабанный бой, и вдруг Найквист снова увидел Элеанор Бэйл. Она входила в открытую дверь в задней части церкви. Под бой барабанов Найквист последовал за ней, выйдя на открытое пространство. В ночи засверкали искры. Внушительная группа людей с большими зажженными фонарями в руках поднималась на холм, где горел костер. Фонари выглядели как часы разных типов, форм и размеров: песочные, солнечные, гигантские карманные часы, старомодные будильники, высокие напольные часы, часы для путешественников и каретные часы. Они были сделаны из прозрачных материалов, натянутых между деревянными каркасами, и светились изнутри яркими лампочками зеленого, синего, оранжевого, желтого и красного цвета. Процессия поднималась на холм, и темноту словно пронзал длинный луч дневного света. На лице Найквиста мерцали блики. Музыка не смолкала. Оглядевшись, он разминулся с шествием и крикнул: «Элеанор! Подожди!» Но девушка продолжала идти, избегая толпы, и спускалась по пологим склонам холма. Когда она проходила под фонарем, Найквист догнал ее и, схватив за плечо, развернул лицом к себе.
