Человек среди религий - [2]

Электронная почта: [email protected] или [email protected].

Насущность этой книги ощутима для меня настолько, что работа над ней оказалась как бы внеочередной. После книги "Человек среди учений" должна была идти книга "Человек среди чувств", посвящённая философии внутреннего ориентирования, и лишь затем, опираясь на обе эти книги, – "Человек среди религий". Но я берусь сейчас именно за эту книгу, потому что не могу её откладывать.

Предисловие третье. Книга, которая написана

Вот она.

Глава 1. Философия и религия

Переживать религиозное чувство можно без всякой философии. Но желание осмыслить его приводит к необходимости ориентироваться хотя бы в собственном мировоззрении. Понимание философии как ориентирования – главная тема книги "Человек среди учений". Некоторые из её основных идей приведены в этой главе применительно к нашей теперешней теме. Ведь хотя бы краткий предварительный разговор о философии необходим – начиная с того, что же мы понимаем под философией.

Философия против философичности

Иногда может показаться, что главное, на что способна философия, – это располагать человека к философичности.

Может показаться, что это, действительно, высшее достижение в нашем мире привычного столкновения страстей. В мире внешнего противоборства друг с другом и внутренних противоречий с самим собой. В мире, где носится ненависть, зачастую без поводка и намордника, где по ерундовому поводу вспыхивает злость, где веселье одних то и дело портит жизнь другим. В мире нервозном и невротичном, дурацком и сумасшедшем. В этом нашем непростом мире мы готовы считать философом всякого, кто научился сохранять скептическую отстранённость или ироническую созерцательность, способность к медитации или к адаптации, спокойствие и невозмутимость. Мы больше ценим искусство отойти от противоречий, чем умение их решать. Больше восхищаемся сидящим на пригорке, чем тем, кто пробирается сквозь чащу по своей запутанной тропинке.

Но если мы так запросто соблазнились бы созвучием философии с философичностью, то совершили бы двойную ошибку.

Во-первых, каждый человек, без исключения, – хоть немного философ. У каждого человека есть своё какое-никакое мировоззрение, своё воззрение на внешний и внутренний мир. И тот, кто полон философичности, – по-своему философ, и тот, кто далёк от неё, – тоже.

В самом деле, наше мировоззрение (главный философский итог) проявляется ведь не столько в рассуждениях, сколько в поведении. И молчаливая преданность, например, гораздо философичнее болтливого скептицизма.

Во-вторых, если говорить о философии в целом, то главная её задача – помогать человеку ориентироваться. Ориентироваться в том, что для него, для этого человека, важнее всего. А заодно и уточнять время от времени: что же именно (по степени важности) должно служить предметом ориентирования. И сама по себе философичность вряд ли окажется наиболее насущной задачей.

Так что философичность вовсе не является непременным продуктом философии.

Более того! Философия, помогающая ориентироваться в главном, искать свой путь в жизни, скорее тяготится этим "продуктом". Практическая, активная философия вынуждена постоянно преодолевать философичность как пренебрежение ориентацией, как желание отдохнуть на обочине. И человек, чьей личной философией является всего лишь философичность (никак не уйти от этого каламбура), вряд ли доберётся до самого ценного, что может дать ему эта область человеческой культуры.

Кто из нас не встречал людей, производящих впечатление мудрецов, но живущих эгоистично и бесплодно, как евангельская смоковница?

Впрочем, философичность не такое уж плохое качество среди прочих человеческих свойств, и многие из нас, опираясь на него, находят свой уверенный стиль бытия. Философичность очень полезна человеку – если не заменять ею философию, если не отгораживаться с её помощью от тайн и откровений жизни.

Здесь мы нащупываем основной смысл родства этих понятий и основной смысл их противопоставления. Философия должна ориентировать нас в главных жизненных решениях. Всё, что помогает нам в этом выборе и в движении по выбранным ориентирам, родственно ей. Всё, что препятствует, – антагонистично. И если философичность (под именем скептицизма, здравомыслия, ироничности и пр.) мешает философии вести нас к необходимому прорыву в постижении себя и мира, то дело философии – постараться преодолеть её.

Можно ли ориентироваться в тайне?

Каждый сам себе философ, но это не означает, что каждый должен ориентироваться исключительно сам по себе. Навыки ориентирования люди передают друг другу, как и всякие другие навыки, хотя всё нуждается в усвоении и освоении. Так складываются философские учения, и мы вольны выбирать то или иное среди них себе в помощники.

Есть у нас и другие, внутренние помощники (или руководители?) – наш разум и те главные чувства, которые живут в нашей душе. Именно они отзываются учениям и учителям, с которыми сводит нас судьба. Именно они позволяют различать нужные ориентиры и побуждают прислушиваться к ориентаторам. Многое в нашем ориентировании зависит от того, какие из чувств задают тон в нашем внутреннем мире.