Человек с каменным лицом - [6]

4

Перед тем, как отправиться в ближайшее отделение милиции, Иван решил хорошенько позавтракать. Ему нужны были силы. Он хотел чувствовать себя более мужественным, а не мямлей с голоском дистрофика.

Раньше он в милиции никогда не был, поэтому, выйдя из подъезда, часто оглядывался. Наверно, он хотел случайно глянуть и увидеть табличку, висящую над подъездной дверью. «Отделение милиции».

Но, сколько ни озирался Иван, а видел он только одно — какую-то незнакомую девочку с крупной собакой. Она постоянно шла за ним следом. Незнакомую в том плане, что собака ни была овчаркой (не жила в квартире по соседству) и девочка — тоже. Она не дочка его соседской матери, и ни какая-либо из дочкиных подружек. Она просто — случайная прохожая. Причём, настолько «незнакомая», что Ивану поначалу даже показалось странное: девочка полностью слепа. А эта собака, спина которой достигала хорошего роста — аж по грудь этой незнакомой малышки, на самом деле не собака, а её поводырь. Но, когда висевший на ремешке мобильник у неё зазвенел (этот мобильник Ивану чем-то напомнил, как должно звенеть распятие, ведь телефон надет на шею как распятие), все подозрения о слепоте рассеялись вмиг. Потому, что девочка оторвала от уха свой мобильник и двинулась к Ивану. Это говорит о том, что она его видела. Нет, конечно, эта собака не поводырь!

— Дяденька, — обратилась к нему девочка. — Мне кажется, это вас.

— Что-что, маленькая? — попытался сделать Иван более вежливое лицо, чем его угрюмые думы.

— Я не знаю, — разводила она руками. — Мне кто-то позвонил и сказал, чтобы я дала трубку мужчине со шрамом на лбу.

— Со шрамом на лбу? — опять Иван страшно растерялся.

— Вы извините, что я за вами следила. Ведь у вас же ненастоящий шрам? Вы ведь в каком-нибудь ужастике снимаетесь?

— Что?

— Простите. А вы не могли бы пригласить нас на съёмки?

Но Иван не успел ответить — он уже был втянут в разговор.

— Послушай, ты, — звучал из сотового телефона чей-то детский голос. Хотя, Ивану больше казалось, что говорит женщина. — Это ты меня видел. Это моя работа — подвешивать им всякие «тряпочки», а не твоя. Понял, ты?

— Что? — ещё раз промямлил Иван.

— Не ходи в милицию, — донеслась из телефона менее многословная фраза.

— Почему?

— Потому, что, если ты расскажешь про меня, как я ворую трусы, то я тебя тоже буду судить. Потому, что ты мои трусы украл.

Позже Иван перекручивал эту тираду у себя в голове. Он пытался понять — что говорил этот странный голос из сотового телефона, принадлежавшего той «слепой» девочке. Что он имел в виду? То, что Карпов «украл» их с бельевой верёвки или то, что он выкопал их из земли? Конечно, если учитывать, что в «секретики» их закапывает это существо неопределённого пола, с которым Карпов только что разговаривал по телефону.

Конечно, Иван не пошёл в милицию. Теперь он ясно понял, что за ним следят. И не просто наблюдают, а шпионят. У него душа ушла в пятки и сам он не хотел куда-либо после этого идти.

— Я так мечтала побывать на киносъёмках! — восклицала ему девочка голосом фанатки. — Посмотреть на этих всех монстров!

Когда она это говорила, то смотрела не на него, а куда-то в небо. Витала в облаках.

— Увидеть собственными глазами.

Иван не должен был ей отказать. Если бы девочка не была такой наивной глупышкой, а знала бы про него всю правду, немедленно захлопнула бы телефон. Так, как бросает трубку каждый, если понимает, что на том конце провода банально ошиблись номером.

Да, современные дети эгоистичны. Но Иван не считал себя настолько жестоким, чтобы разрушать облачные мечты этого ребёнка словами «извини, дитё, но у меня на лбу не грим, это просто черепно-мозговая травма». И с чего бы он так говорил? Он что, гордится своим безобразным шрамом? Может быть, он считает себя кем-то вроде монстра? Пресловутого мутанта из «любимых» третьесортных фильмов этой малышки.

— Ты знаешь, — честно признался Карпов, — у меня сейчас много работы. Если хочешь, я оставлю тебе свой телефон. Вечерком позвонишь, поговорим.

Девочка просто светилась от счастья.

5

Когда он возвращался домой и поднимался по лестнице, то, словно прихрамывал. Карпов, как будто чувствовал какое-то жжение в кармане. С одной стороны, он радовался, что не дошёл до милиции, но с другой… Ему казалось, что эта серо-зелёная грязь, которой он так испугался, вышедше из душа, может быть ещё хуже, чем он предполагал. Если он поднимался и пропотел в паху, то эта кислота его жжёт как просроченный и вызывающий наутро изжогу кетчуп, и хочется выкинуть эту «тряпку», не доходя до квартиры. Но, разве так поступают с уликами?

Карпов себя успокаивал тем, что поход в милицию — это его первая попытка. Точно также он себя чувствовал, когда второй раз подходил к бельевой верёвке и реализовывал всё то, что задумал. Раз на раз не приходится. В тот момент ему не мешала чёрная фигура странного неизвестного (не трезвонила по телефону, не пыталась отманить его от бельевой верёвки). Значит, нужно повторить попытку ещё раз. Может, всё получится точно так же?

Иван попробовал отвлечься. Он сел за своё пианино, наиграть какой-нибудь мотив. Но, как всегда, ничего не получалось: либо не настроено пианино, либо пианист.