Человек с фасеточными глазами - [76]

Алиса выбрала тихое место недалеко от шоссе, большинство вещей из Дома на море оставила в машине, а ненужные выбросила. Книжки Тото и его писчие принадлежности Алиса оставила, хотя и знала, что эти вещи для нее все равно что орудия меланхолии. Она обнаружила сверток в оберточной бумаге. Внутри лежали письма Якобсена к ней.

Они встречались, потом жили вместе, потом была свадьба, – но даже после свадьбы Алиса знала, что Якобсен достиг некоего предела по отношению к ней, просто она не хотела признаваться в этом и отпустить его. Один раз она действительно думала, что Якобсен не вернется. Это было, когда Тото простудился и некоторое время болел. Как только он выздоровел, Якобсен сказал ей, что собирается совершить восхождение на Килиманджаро. Алиса за весь день не произнесла ни слова. Когда после ужина она вытирала посуду, Якобсен подошел к ней.

– Ты сердишься?

– Нет, с чего мне сердиться.

– Я знаю, ты сердишься. Мы пойдем с профессиональным проводником по маршруту Умбве, это совсем не сложно.

– Сложно или несложно, при чем здесь это? Профессиональный проводник, какая разница? Ты что, вообще ничего не понимаешь? – Алиса говорила все более резко.

– Да, черт возьми, не понимаю!

– Ну не понимаешь и не надо. Вот и понимай сам, что хочешь. Давай, иди куда хочешь и делай что хочешь.

Алиса понимала, что становится неадекватной, и у нее была причина для этой неадекватности, но пока не хватало мужества признать это. Вскоре после того как Якобсен уехал, Алиса подумала: наверное, уехал навсегда. Пусть продолжает свои приключения в горах, на море и в постелях. Через две недели Алиса получила открытку от Якобсена, с фотографией ледника Килиманджаро. На обратной стороне все было исписано по-английски убористым почерком, похоже было на старинный печатный шрифт. Якобсен писал с любовью, никакой злости:

Без тебя моя жизнь тянулась бы унылыми, ровными, серыми льдами. В те дни, когда тебя нет рядом, я провожу в такой растерянности, словно я слабо порхающая по воздуху смущенная бабочка, выпущенная в чуждой ей зоне, среди неведомой флоры, на неправильной высоте.

Последние строчки, очевидно, были заимствованы у Набокова. Увы, таков Якобсен. Любовь к Тото, кажется, все-таки связывала хрупкой нитью их обоих, так что Якобсен в конце концов вернулся. Но до тех пор, пока речь не заходила о Тото, они вдвоем становились молчаливыми снайперами, вернувшимися в свои окопы. Иногда Алиса думала о том, что ей давно уже следовало бы отпустить его и позволить ему оставить ее. Как может такой человек принадлежать ей?

Когда Тото с Якобсеном два дня не звонили ей, Алиса сначала даже не подумала о том, что с ними могло произойти какое-то несчастье. Она думала, что это Якобсен, наверное, просто хочет сбежать от нее. Что он ради этой цели не остановился даже перед таким неудачным планом исчезновения, а заодно прихватил с собой ее Тото.

Эта мысль не покидала Алису до тех пор, пока Дахý не обнаружил труп Якобсена. Смерть Якобсена дала выход ее скорби, но разрушила ее душевное равновесие, которое все последние дни держалось на ненависти к нему. Для Алисы Якобсен был человеком, который мог исчезнуть в любой момент. Она уже давно была готова к этому, и вот теперь этот момент наконец настал. Но как насчет Тото? Почему о Тото все еще ни слуху ни духу?

Дахý, бригада спасателей, судебные медики, – все как один говорили, что Якобсен, должно быть, соскользнул с обрыва и разбился, так как у него были множественные переломы. Однако маршрут, на котором было найдено тело Якобсена, полностью отличался от маршрута, о котором он первоначально сообщил в местное лесничество. Положение тела было необъяснимым, как будто его затащили в ту потайную дыру. А может, из-за силы удара тело отскочило и случайно упало в темную яму под большим камнем, поэтому его не нашли?

Алиса слышала разговор Дахý с другими спасателями, но вот что странно: они ни словом не обмолвились о Тото, которого так и не нашли. Даже рюкзака его не нашли. Им все равно, что случилось с Тото. Из двух человек в мире, которые заботились о Тото, один ушел, оставив ее в одиночестве. Она взглянула на сморщенное тело, скрытое под белой простыней, и без колебаний подписала бумаги для кремации. Прах Якобсена она развеяла над водой напротив Дома на море. Алиса даже не подумала о том, что надо было сообщить семье Якобсена. Он ведь вообще не оставил ей контактов своих родителей. Даже когда родился Тото, он не сообщил своим родителям. Это породило у нее подозрения, что Якобсен вообще был просто человеком-одиночкой. До самого последнего дня, возможно, Якобсен был одинок. Раньше она так любила это тело и обитавшую в нем душу, а теперь все обратилось в пепел.

Ночью Алиса спросила у Ателея о похоронах на острове Ваю-Ваю.

Ателей рассказал, что обряд погребения у них обычно проводится глухой ночью, так как ваювайцы верят, что душа перед рассветом воспарит к звездам и станет частью темноты. Умерших отправляют на небольших лодках в море, туда, где их отделяет граница, за которую не смогут попасть даже рыбаки, потому что течение слишком сильное. Родственники умершего провожают его на двух лодках, справа и слева от похоронной лодки. Недалеко от места, где течение усиливается, Кудесник моря читает прощальные заклинания. Когда вдали они видят мерцающий свет, самое время отпустить лодку, и тогда она больше никогда не вернется. В этот момент родственники начинают петь во весь голос и грести, возвращаясь назад. Если отпустить похоронную лодку в неправильный час, она может развернуться носом в обратную сторону. Тогда родственники должны, превозмогая боль утраты, пробить днище похоронной лодки камнями, чтобы она потонула. Это нужно сделать для того, чтобы душа умершего обрела покой.