Человек с фасеточными глазами - [74]

А может, у Алисы тоже был особый талант к языкам, потому что через несколько месяцев она научилась понимать как минимум тридцать-сорок процентов из того, что говорил Ателей. Разумеется, «говорить» у нее получалось с большим трудом, все-таки два языка разительно отличались фонетически. Говоря в основном на своем языке, Алиса постепенно могла вставлять во фразы слова ваювайского языка, и это внушало Ателею все большее спокойствие. Он и так знал, что эта женщина не враждебна, но успокаивающий эффект языка был очень важен. В конце концов, он ведь прекрасно понимал, что, наверное, больше никогда в жизни не услышит речь ваювайцев, – так и умрет в этом мире, наполненным всякими странными и непонятными вещами. А теперь он мог слышать, как кто-то говорит на ваювайском языке, пусть отрывочные слова, но даже это давало Ателею почувствовать себя безмерно счастливым.

Иногда Алисе не удавалось по одному выражению лица Ателея определить, понимает он ее или нет. Он часто смотрел вдаль и бормотал что-то себе под нос. Вскоре она поняла смысл той короткой фразы: «Рыба всегда приходит».

Рыба всегда приходит. Дождь тоже всегда приходит. За эти годы дожди на острове стали еще более частыми, и год от года идут все сильнее. В дождливые дни Алиса особенно часто вспоминает Тото. Видя, как Ателей глядит вдаль, Алиса тоже сразу же вспоминает Тото. Ателей старше Тото на пять-шесть лет, потому что он сказал, что луна родилась и погибла сто восемьдесят раз, прежде чем он вышел в море. Хотя она точно не знала, как долго продолжалось его плавание, но на его темно-коричневом лице со следами перенесенных страданий иногда появлялась прежняя детская улыбка.

Алиса теперь могла поделиться своими воспоминаниями о Тото с кем-то еще, кроме Охаё. Может быть, так как Ателей совершенно не понимал ее, она тем более желала рассказать все, что было у нее на душе. Алиса знала, хотя никто из окружающих ей об этом никогда не говорил, что их сочувствие обычно сменялось терпением, терпение становилось раздражением, а затем и отвращением. В итоге, только завидев ее, они как бы настороженно говорили себе: опять эта тетка пришла.

Возможно, язык лишь отдалял его от понимания этой истории, но проницательный Ателей все-таки понял, что эта женщина тоскует о своем сыне. Стало быть, он смог интуитивно понять это, не вникая в подробности. Однажды Алиса снова заговорила с ним о том времени, когда Тото был рядом, и ему вспомнились слова, сказанные Кудесником моря, поэтому он повторил их Алисе:

– Инай каси ка мона лулала и-я судома.

Алиса уяснила, что мона означает «море», лулала – «цветок», а судома значит «пляж». Она уже выучила эти слова. Но все равно разрозненные слова не складывались в осмысленное предложение. Она продолжила настойчиво спрашивать Ателея, пытаясь вникнуть в суть целой фразы. Пришлось потратить немало времени, и ей, кажется, это удалось. Скорее всего, его слова значили следующее:

Ни один пляж ни на каком острове не в силах удержать волну.

Это был афоризм, пословица, и не было никаких сомнений в том, что высказывание это будет считаться истинным даже с научной точки зрения. Волны не могут оставаться на пляже. Пословицу и чепуху, истину и трюизм часто разделяет очень тонкая грань, подумала Алиса.

– Только киты, бывает, застревают на пляже, – произнес Ателей. Ваювайцы считают, что киты убивают себя ради тех людей, которые не могут выйти в море и ловить рыбу. Морские животные убивают себя сушей, и тогда их душа улетает в облака; сухопутные животные убивают себя морем, а душа их становится медузой. Таковы правила мира духов, о которых ему поведали младшие сыновья, встретившие его в море.

– Иногда смерть – это плата, а иногда всего лишь прощание, и у нее может не быть никаких должников. Как море имеет глубину, а дни длятся долго, так и саликаба (Алиса уже выучила это слово, означающее «душа») в конце концов покидает бренное тело.

Возможно, потому, что Алиса не могла напрямую перевести с ваювайского языка, ей всегда казалось, что слова молодого Ателея слишком поэтичны, что они какие-то нереальные. Он как бы приукрашивает ту боль, которую приходится испытывать людям. Дети в возрасте Ателея вообще не должны произносить такие слова. Вместе с тем Алиса догадывалась о том, что Ателею пришлось пережить в море гораздо больше, чем она могла испытать за всю свою жизнь. Возможно, в теле молодого Ателея живет более сложная душа, чем у нее самой.

Алиса стала по утрам брать Ателея с собой, отправляясь по горной тропе за водой. У Ателея все, что он видел по дороге, вызывало огромное любопытство. Когда он увидел, как пресная вода низвергается водопадом, то вдруг опустился на колени, глаза его наполнились слезами. Он сказал, что об этом он молился с Кудесником моря всю жизнь:

– Было бы здорово, если бы на острове была такая сильная пресная вода. Море такое большое, но воду нельзя пить. Это наказание, ниспосланное нам Кабáном.

Алиса хотела объяснить ему, что никто не может наказывать другого. Она долго пыталась, но так и не смогла объяснить это Ателею.

Алиса не только ходила за водой, еще она собирала дикие травы. Благодаря частым визитам в «Седьмой