Человек с большим будущим - [119]

– Чтобы вершить правосудие?

Таггерт рассмеялся.

– Правосудием занимаются суды, Сэм. Оставим это людям более достойным. Наше дело – поддерживать законность и правопорядок в провинции Бенгалия. Мы здесь, чтобы сохранять статус-кво. А это будет непросто, если мы попробуем арестовать человека, поставленного тут во главе.

– Получается, все было напрасно?

– Напротив, мальчик мой. Пусть мы и не можем выдвинуть обвинение, но твоими стараниями у нас теперь есть кое-что более ценное. Рычаги воздействия! Думаю, впредь губернатор будет поменьше совать нос в дела полиции и с большей готовностью следовать нашим советам. Возьмем, к примеру, твоего Сена. По моей подсказке губернатор счел возможным заменить ему смертный приговор ссылкой и тюремным заключением на Андаманских островах. Губернатор обставит это решение как проявление британского великодушия, и, возможно, оно поможет нам несколько реабилитироваться в глазах и сердцах индийцев после прискорбного происшествия в Амритсаре. А через несколько лет, когда шумиха уляжется, мы тихо вернем его в Индию. Он нам тут весьма пригодится.

Теперь была моя очередь рассмеяться:

– Он ни за что не станет на нас работать.

Таггерт ничуть не смутился.

– А это и не нужно. Если он действительно встал на путь ненасилия, то лучшее, что мы можем сделать, – это вернуть его сюда как можно скорее, и пусть он продолжает обращать к миру своих сторонников. В конце концов, с кем приятнее бороться – с вооруженными повстанцами или с горсткой сознательных несогласных? Нет, эта чепуха про ненасилие – лучшее, что случилось с нами за много лет.

– То есть Сен так и будет считаться виновным в убийстве Маколи?

Таггерт кивнул:

– Мне кажется, это разумная плата за то, чтоб остаться в живых.

– А Дигби?

– Мы его посмертно повысим в звании. За безукоризненную службу. Очень жаль, что на него напал его собственный осведомитель.

Ему бы это понравилось, подумал я. Однако, пусть и невольно, но Дигби это заслужил. Не убей он Маколи, в ночь ограбления Дарджилингский почтовый был бы набит деньгами, и вполне вероятно, что над нами бы сейчас висела угроза масштабной террористической кампании. Сейчас же такая угроза миновала – в том числе благодаря Дигби, а не только благодаря тому, что потом делал я или подразделение «Эйч». Да, кстати…

– Мне нужно в Форт-Уильям, встретиться с Доусоном.

Таггерт улыбнулся:

– Говорят, вы двое наконец подружились?

– Это некоторое преувеличение, – сказал я. – Вряд ли мне в ближайшее время стоит ожидать от него открыток к Рождеству.

Между мной и полковником установилась настороженная отчужденность. Я знал о его причастности к укрывательству по делу Маколи, а он, как я предполагал, знал о моих проблемах с опиумом. У нас был друг на друга компромат, но мы предпочитали, по крайней мере пока, придержать его. Кроме того, я оказал Доусону услугу, когда позвонил ему тем утром и рассказал о своих подозрениях. Я надеялся, что теперь он с меньшей вероятностью попытается меня убить. Но ни с кем из тайной полиции никогда и ничего нельзя знать наверняка.

Таггерт затянулся сигарой и устремил взгляд поверх лужаек. В отдалении часовой совершал обход по периметру усадьбы.

– А ты, Сэм? Ты решил, хочешь ли работать тут дальше?

Я осушил стакан. Виски был резковат на вкус. Я проглотил его как лекарство.

– Мне нужно немного подумать.

Слуга подошел без всякого знака с моей стороны и наполнил стакан.

Таггерт улыбнулся:

– Думай столько, сколько потребуется, мой мальчик.

Доусон встретил меня возле храма в центре Форт-Уильяма. Место он выбрал странное. Я решил, что теперь я в кабинете двести семь персона нон грата. Похоже, у полковника там были секреты, которые мне не следовало видеть. А может, он просто не хотел, чтобы я любезничал с мисс Брейтуэйт.

– Вам уже удалось что-нибудь из него вытащить?

Доусон попыхтел своей трубкой.

– Пока нет. Но это вопрос времени. Пока, правда, он довольно правдоподобно изображает монаха-трапписта[73].

– Наверное, ему толком нечего сказать.

– Пожалуй. Что он может сказать, когда его поймали рядом со складом, набитым оружием и взрывчаткой, со ста пятьюдесятью тысячами рупий в чемодане?

– Еще кого-нибудь смогли задержать?

– Увы. Мы проследили за ним до склада в Хаоре, где он встретился с двумя индийцами. Попытались устроить за ними слежку, но они нас заметили и пустились наутек. Оба были застрелены при попытке бегства.

– Очень жаль, – заметил я. – Взяв их живыми, мы могли добыть полезные сведения.

Заодно подразделение «Эйч» могло добыть новую пешку – вместо Сена, но эту мысль я оставил при себе.

– Мы взяли деньги и оружие, – возразил Доусон. – Остальное неважно.

– Сколько оружия?

– Три ящика – револьверы, винтовки и взрывчатка. Достаточно, чтобы устроить основательный вооруженный конфликт.

Мы шли по дорожке, ведущей к кладбищу гарнизона.

– Можно мне увидеть заключенного? – спросил я.

– Боюсь, это выходит за рамки ваших полномочий, капитан.

– Надеюсь, ваши люди не переусердствовали во время допроса?

Доусон улыбнулся:

– Вовсе нет, капитан. Мы же в Индии. У нас здесь есть определенные правила, которых мы неукоснительно придерживаемся. В частности, мы никогда не усердствуем при допросе белого человека, даже если он ирландец. Это совершенно недопустимо в присутствии наших индийских солдат. Хотя я вынужден признать, что в данном случае это все несколько усложняет.