Человек с большим будущим - [114]

– Действительно ли Маколи снабжал вас девушками?

Бьюкен побагровел.

– Что ж, капитан, – процедил он, – вижу, вы не вняли предупреждениям. Я отвечу на ваш вопрос, но готовьтесь к последствиям. Маколи действительно время от времени отвечал за развлечения на приемах, которые я устраивал для клиентов.

– И о чем вы поспорили в ночь его смерти?

– Я уже говорил. Мы не спорили. Он попросил денег, и я ему отказал.

– То есть он не пытался вас шантажировать?

Что-то блеснуло в глазах Бьюкена:

– Отнюдь.

– Полагаю, все было вот как, – начал я. – Той ночью вы попросили его привезти девушек на вечеринку, а он отказался и сказал, что больше не хочет заниматься такими вещами, а этого вы допустить не могли.

– И поэтому организовал его убийство? Тогда ответьте мне вот на какой вопрос, капитан. Предположим, Маколи действительно решил перестать привозить этих женщин. Что это доказывает? У меня нет недостатка в надежных людях. Я нашел бы ему замену в минуту. Кроме того, он был моим другом. Чем выгодна мне его смерть?

– Я думаю, он попытался вас шантажировать. Угрожал, что во всем признается, если вы ему не заплатите.

Бьюкен рассмеялся:

– И все, капитан? Это и есть ваша прекрасная теория? Что я боялся, как бы не выплыло наружу, что я прибегаю к услугам проституток? Для многих в Калькутте это не стало бы новостью, а для кого стало бы, тем было бы абсолютно все равно. У вас ко мне все, капитан?

Я молчал. Главным образом потому, что мне было нечего сказать.

– В таком случае… – Бьюкен поднялся с кресла, – приехав сюда, вы потратили и свое время, и мое, капитан. Учитывая, что происходит в Калькутте в последние несколько дней, я ожидал бы, что комиссар захочет, чтобы его люди занимались более осмысленными вещами. Не сомневайтесь, я сообщу ему о нашей сегодняшней милой беседе. А теперь, если не возражаете, меня ждут дела. Фрейзер проводит вас, когда вы будете готовы.

С этими словами он повернулся и вышел. На короткое время воцарилась тишина. Я стоял и смотрел наружу сквозь французское окно.

– Что ж, – заметил я наконец, – могло быть и лучше.

– Да, – не стал спорить Несокрушим. – Я надеялся одолжить у него пару книг. Боюсь, теперь он не согласится.

Я отвернулся от окна и подошел к сержанту.

– И где именно вы собирались их читать? Вы бездомный, не забыли? Может, вам вместо этого стоило бы попроситься переночевать? Кажется, места у него достаточно.

Внезапно я ощутил страшную усталость. До меня начало доходить, какой глубины яму я только что себе вырыл. Было глупо приезжать и обвинять такого влиятельного человека, как Бьюкен, не имея ничего, кроме непристойных предположений о его пристрастии к проституткам. Это был жест отчаяния. Я отвернулся и рухнул в одно из кожаных кресел.

– И что же теперь у нас на руках? – спросил Несокрушим.

– Практически ничего, – без всякого выражения ответил я. – Я уверен, что Бьюкен в этом замешан. Нам просто неизвестен истинный мотив. Если бы мы только знали, что Маколи делал в борделе той ночью. Дэви утверждала, что он приходил вовсе не к девушкам, хоть миссис Бозе и пыталась убедить нас в обратном.

– Так как вы думаете, что он там делал?

– Понятия не имею, но это должно быть связано с той тайной, которую Маколи так и не открыл преподобному Ганну. В этом ключ ко всей истории. Но без Дэви нам не выяснить, что это была за тайна.

– Если только мы не найдем человека, о котором она говорила. Человека, которому она все рассказала. Или мы уже не надеемся его отыскать?

Я пожал плечами:

– Мы опросили всех в доме. Больше никого там не было.

Я откинулся в кресле, закинул руки за голову – и тут же опустил их обратно: боль молнией пронзила череп. Я вздохнул. Мы действительно зашли в тупик. Пожалуй, стоит на обратном пути заскочить в контору пароходной компании и зарезервировать себе билет назад, в Саутгемптон, так как никакого пути вперед я не видел. Мы наткнулись на стену молчания. Те, кто знал правду, или не хотели говорить, как Бьюкен и миссис Бозе, или были мертвы, как Дэви. И никого, кроме нас, не интересовали никакие объяснения, всех устраивала виновность Сена. Я наблюдал за коричневой ящеркой, которая вылезла из-за книги на одной из полок, быстро вскарабкалась по стене на потолок, а там замерла в нерешительности, терпеливо дождалась, пока машущий панка пролетит мимо, и ринулась в зазор.

И тут меня осенило.

Панка.

Я вскочил с места и присмотрелся. Панка соединялся с блоком, который заставлял его махать взад-вперед, продетая сквозь блок веревка тянулась по потолку и через маленькую дырочку в стене уходила в коридор на той стороне. Я выбежал из библиотеки и пошел вдоль веревки – дальше, дальше, за угол… Там сидел маленький индиец и ритмично двигал вверх-вниз ногой, нажимая на педаль, к которой крепился конец веревки. Он удивился, увидев меня, я же, увидев его, обрадовался так, как редко когда радовался.

Развернувшись, я помчался обратно в библиотеку и чуть не столкнулся с Несокрушимом, спешившим мне навстречу.

– Панка валла! – воскликнул я.

Несокрушим посмотрел на меня как на безумца.

– Что с ним?

– Тогда, в первый день! – выдохнул я. – В борделе. Когда мы брали показания у миссис Бозе и у девушек. Панка. Он двигался!