Человек с большим будущим - [112]

– Странно, – заметил я. – Вчера индуист сказал мне, что отпущения грехов не бывает. Что его карму не изменить.

– Такой вот он, индуизм, – ответил След. – Настолько мистический, что сами индуисты путаются.

Немного погодя на горизонте показалось несколько кирпичных труб, изрыгавших черный дым высоко в голубое небо.

– Серампур, – объявил След.

Экипаж направил катер к западному берегу, джунгли постепенно отступили, и нашему взору открылось несколько красивых особняков. Своими ухоженными лужайками, сбегавшими к реке, они напомнили мне фотографии хлопковых плантаций Южной Каролины.

– Элегантное местечко, – оценил я.

– Ведь правда? – подхватил След. – Говорят, его основали датчане. Викинги реки Хугли! Рассказывают, что их торговое поселение процветало, пока Ост-Индская компания не задушила его, запретив кораблям подниматься по реке. В конечном итоге датчане вынуждены были продать его нам за бесценок. С тех пор здесь заправляют в основном шотландцы.

Катер повернул к берегу и неспешно причалил к старой деревянной пристани, где стоял грузный полицейский, представившийся суперинтендантом Маклином. Выглядел он забавно: огненно-рыжий, сложением подобный тяжело вооруженному броненосцу, но с розовым румянцем и по-детски нежными чертами. Казалось, что его лицо не поспевало за ростом остального организма, и форменная одежда только усиливала это впечатление, придавая сходство со школьником-переростком из тех, кто словно рождается, чтобы играть на тубе в школьном оркестре.

– Добро пожаловать в Серампур. – Шотландский выговор. Ничего удивительного. Будь я любителем заключать пари, поставил бы крупную сумму на то, что он родом из Данди.

Суперинтендант пожал мне руку с жаром давнего друга, затем то же самое проделал с Несокрушимом, чуть не оторвав маленького сержанта от земли. Покончив с любезностями, он повел нас к «санбиму», припаркованному на обочине.

– Вам повезло, капитан, – заметил Маклин, пока мы ехали по изрытой ямами грунтовке. – Мне кажется, мистер Бьюкен вернулся из Калькутты только нынче утром.

– Вы следите за его передвижениями?

– Вовсе нет, – засмеялся он. – Но когда он здесь, жизнь в нашем сонном городке идет в другом ритме. Когда он приезжает и уезжает, здесь всегда много суеты.

– Этакий помещик?

Он улыбнулся:

– Нам больше нравится шотландское «лэрд»[71].

Автомобиль съехал с грунтовки и выбрался на главную дорогу. С одной стороны дороги тянулся высокий забор, с другой – железнодорожное полотно. Где-то рядом раздался пронзительный визг парового свистка. Маклин взглянул на часы.

– Пересменка на фабрике, – прокомментировал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Вскоре показался разрыв в заборе. Поток людей, белых и индийцев, изливался сквозь железные ворота с крупной чеканной надписью:

ДЖУТОВОЕ ПРОИЗВОДСТВО БЬЮКЕНА

ФАБРИКА ДАНКЕЛЬД

СЕРАМПУР

За воротами виднелась длинная кирпичная постройка с крышей из гофрированного металла, над которой поднималась огромная труба, извергавшая черный дым. Рядом тянулись навесы, под некоторыми были видны штабеля деревянных ящиков или огромные круглые мотки мешковины, другие были под завязку забиты мотками грубых волокон, отливавшими золотом в лучах утреннего солнца.

– Сырой джут, – объяснил Маклин.

Через несколько минут автомобиль свернул с дороги и проехал между двумя высокими каменными колоннами. На одной красовался герб с тремя черными львиными головами в профиль, на другой – изображение пояса вокруг солнца, сиявшего над подсолнухом. Длинная подъездная аллея вела к величественному особняку в стиле барокко, по сравнению с которым резиденция губернатора казалась хижиной шахтера.

– Приехали. Мы называем это место «Бьюкенгемским дворцом». – Маклин улыбнулся собственной шутке.

– Это песчаник? – поинтересовался я.

Маклин кивнул.

– В Бенгалии его почти нет, – сказал он. – Большая часть привезена из раджпутских княжеств, но кое-что доставили из самой Шотландии.

Когда мы подъехали ближе, стало понятно, зачем нужна подъездная аллея такой длины. Только издалека удавалось охватить взглядом всю постройку. Два обширных крыла по три этажа в высоту окружали центральную часть, украшенную таким количеством колонн, что позавидовал бы Парфенон.

Автомобиль остановился у каменной лестницы, поднимавшейся к массивным двустворчатым черным дверям, распахнутым навстречу жаре. Два лакея-индийца, облаченные в темно-синие с золотом ливреи, сбежали навстречу, чтобы помочь нам выйти. Украшения на их жестко накрахмаленных тюрбанах ослепительно сверкали.

– Спасибо вам за помощь, – поблагодарил я Маклина, выходя из автомобиля.

– А вы не хотите, – произнес он с довольно обескураженным видом, – чтобы я пошел с вами?

Он показался мне неплохим парнем, но я не знал, можно ли ему доверять. Серампур принадлежал Бьюкену, и я понятия не имел, на чьей стороне окажется Маклин. Лучше было его не впутывать.

– В этом нет необходимости. Думаю, что у Бьюкена где-нибудь найдется телефонный аппарат. Мы позвоним в участок, когда закончим.

– Да, сэр, – сказал Маклин, принимая официальный тон, после чего отдал честь и вновь втиснулся в «санбим».

Мы с Несокрушимом поднялись к парадному входу. Автомобиль у нас за спиной завелся и умчался обратно по подъездной аллее, взметая за собой облако пыли.