Человек с большим будущим - [115]

В голове у Несокрушима словно зажглась лампочка.

– Хай рам![72]Там должен быть панка валла! Наверное, он управлял панкой со двора, поэтому мы его не заметили.

– Нам нужно как можно быстрее вернуться в город. Я поеду в Коссипур, а вы отправляйтесь на Лал-базар. Я хочу знать, как прошло вскрытие Дэви. И выясните, где Дигби.

– Что ему сказать?

– Расскажите о нашей беседе с Бьюкеном, и все. Я позвоню вам из коссипурской таны.

Тридцать четыре

На катере мы вернулись в Калькутту, а там наши с Несокрушимом пути разошлись: он поймал кэб до Лал-базара, а я взял автомобиль с водителем и отправился в Коссипур.

Когда я добрался до Маниктолла-лейн, день уже клонился к вечеру. Адреналин бурлил в венах, я чувствовал возбуждение, которое охватывало меня всякий раз, когда чутье подсказывало, что я на верном пути. Сгорая от нетерпения, я громко постучался в дверь дома номер сорок семь. Старик Ратан открыл гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Надежда, с которой слуга выглянул на улицу, уступила место разочарованию, когда он увидел, что я один.

– А, сахиб?

– Мне нужно поговорить с человеком, который управляет панкой!

Старик непонимающе смотрел на меня:

– А? Панкай? Панкай нет, сахиб. Дом миссис Бозе.

– Я хочу поговорить с панка валла, – повторил я, на всякий случай прокричав «панка валла» так громко, что проснулись бродячие собаки в переулке.

Лицо старика растянулось в беззубой улыбке:

– А, панка валла! А, да! Да, сахиб. Ходи, ходи.

Я прошел вслед за ним в уже знакомую гостиную. Дом выглядел пустым – ни служанки, ни девушек.

Оставив меня ждать, Ратан пошел за человеком, с которым я хотел поговорить, – за человеком, который был моей последней надеждой во всем разобраться раньше, чем повесят Сена. Сейчас панка безжизненно висел под потолком, привязанная к нему веревка исчезала за небольшой решеткой вверху стены и уходила на ту сторону, во двор.

Дверь открылась. В проеме стоял коренастый темнокожий индиец, а Ратан пытался выглянуть из-за его спины. Индиец отличался мощным сложением, а потом от него разило так, как может разить только от рабочего человека. Я сообразил, что уже видел его раньше – возле дома, когда мы выносили тело Дэви.

– Вы говорите по-английски?

Человек осторожно кивнул.

– Как вас зовут?

– Дас.

– Хорошо, Дас, не волнуйтесь, ничего не случилось. Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Понимаете?

Он стоял и молчал.

– Та девушка, Дэви. Вы были друзьями?

– Ее имя не Дэви, сахиб. Это только ее имя для работы. Ее настоящее имя Анджали.

– Перед смертью она сказала, что вы можете мне помочь. Мне нужно кое-что узнать о Маколи, о бара-сахибе, которого убили в переулке на прошлой неделе. Вы его знали?

– Я знаю Маколи-сахиба. Он приходит много раз.

– Зачем он приходил в тот, последний раз? Дэви… Анджали сказала, что он пришел не для того, чтобы быть с девушками.

Дас кивнул:

– Сахиб приходит, чтобы платить деньги. Он приходит каждый месяц, чтобы платить деньги.

– Чтобы платить миссис Бозе за девушек?

Он улыбнулся и помотал головой:

– Нет, сахиб. За это он платить в день, когда пользуется. Он платить деньги семье другой девушки. Девушки, которая умерла. Она умерла из-за… – он задумался, подбирая нужное слово, – операции. Операции, чтобы убрать ребенка.

Сбивчиво, на ломаном английском, он принялся рассказывать. Год назад одна из девушек забеременела. Отцом ребенка был какой-то очень важный сахиб, крайне пака господин и один из самых высокопоставленных клиентов миссис Бозе. Дас его никогда не видел. Он был слишком важным, чтобы приезжать в бордель лично, девушки всегда сами ездили к нему. Маколи работал посредником и все устраивал. Беременность стала полнейшей неожиданностью. Она не должна была наступить. Миссис Бозе следила за тем, чтобы девушки не работали в определенные дни цикла, но клиенты порой бывают требовательны, и ошибки случаются. Та девушка, ее звали Парвати, была особенной, любимицей клиента. Время шло, и миссис Бозе поставила в известность Маколи, тот вернулся с ответом и настоял, чтобы девушка избавилась от ребенка. Дас отвез девушку к одному подпольному хирургу возле железной дороги в Читпуре, куда он до этого уже возил другую девушку миссис Бозе. Но в этот раз операция прошла неудачно. Погибли и девушка, и ребенок. Маколи, вечно улаживавший дела своего покровителя, избавился от тел. Дас не знал, что именно он с ними сделал, но с тех пор Маколи появлялся раз в месяц и передавал деньги для семьи погибшей девушки.

Внезапно все встало на свои места. Клиентом был Бьюкен. Маколи был его доверенным лицом более двадцати лет, но смерть матери и ребенка напомнили ему о его собственной давней потере. По всей вероятности, его мучила совесть, и воссоединение со старинным другом, преподобным Ганном, несомненно, усугубило терзания. В один прекрасный миг что-то в нем сломалось. Он больше не мог этим заниматься. Наверное, той ночью он вызвал Бьюкена на разговор, заявил, что решил покончить со всем и признаться. Одно дело – спать с проститутками, но в Калькутте, одержимой расовым вопросом, стать отцом ребенка смешанных кровей – дело совсем другое. И если этого хватило бы, чтобы погубить репутацию Бьюкена, то что же будет, когда все узнают, что он виновен в смерти матери и ребенка? Итак, Маколи должен был замолчать. Но у Бьюкена было алиби. Во время убийства он находился в клубе «Бенгалия»…