Человек рождается дважды. Книга 3 - [6]
— Да там и не ждут разрешения. Иди, распоряжайся. Прихвати с собой нового работника, — кивнул он на Прохорова. — Оформи в кадрах, устрой с жильём и дай хорошую машину.
Заторопился и Колосов. Просматривая приказы, увидел фамилию Самсонова. Ему предписывалось открыть Ещё один горный участок.
— Растёт Валерка, — обрадовался он и позвонил в Адыгалах, где размещалось теперь управление дорожного строительства.
— Нет, проезд Ещё не сделан. Строим, — ответил дежурный.
Юрий поднялся и вышел из конторы. Вспомнился Среднекан, Женя. Как она там сейчас? Сынишка растёт, наверное уже говорит всё. Навигация только открылась, писем Ещё не было. Сердце сжала тоска.
Парило, как перед дождем. Над сопками плыли облака. Лес быстро темнел, и над вершинами бежали прозрачные струйки нагретого воздуха. Дорога к посёлку шахтёров уже высохла. Где-то там работала Валя. Совсем рядом, а он так и не удосужился заехать. Почему бы?..
И вдруг захотелось увидеть Её улыбку, поговорить или хотя бы просто взглянуть. Обязательно заеду в первое же свободное воскресенье, решил Юрий.
Шахты работали непрерывно. В ожидании погрузки водители спали. Из кабин торчали запылённые сапоги, ботинки, тапочки, а то и просто ноги в носках.
Колосов прошёл к шахте, сел на камень, закурил. Возможная встреча с Валей Его испугала. Вспомнились дни юности: первый поцелуй, первое чувство…
— Нет, нет, к чертям. Приедет Женя, тогда вместе и навестим, — подумал он вслух и поднялся. Внезапно вынырнувший из-за машин шахтёр закричал:
— Э-ээ!.. Братва!.. Война!.. Немец напал на нас!
В тишине этот крик прозвучал зловеще. Водители зашевелились. Из кабин выглянули заспанные лица и лохматые головы. В деревянной надстройке шахты перекликались.
— Братцы, слышали? Война-а!.. а!.. — доносилось из-под земли.
Пожилой шофёр подошёл к шахтёру и схватил Его за отвороты куртки.
— Ты, горлопан, не свистишь? Такими вещами не шутят!
— Иди и послушай. Как раз передают по радио выступление Молотова. Видишь, — показал шахтёр на посёлок, — вон бегут на митинг.
Скорей в Нексикан! Поймав возле шахты попутный грузовик, Юрий тут же выехал в Чай-Урьинскую долину.
Руководителей управления Колосов нашёл на прииске «Большевик». Здесь тоже шёл митинг. Выступал Расманов:
— …Родина в опасности! — размахивал он бумажкой. — Мирный труд — для подростков и женщин. Победа или смерть! Я прошу вас, товарищ начальник управления, направить меня в действующую армию. Вот моё заявление! Я подаю Его с полной партийной и гражданской ответственностью. — Он Ещё раз помахал бумажкой и положил Её на стопку других листков, виднеющихся на трибуне. — Предлагаю создать добровольческий отряд имени нашего руководителя, железного чекиста товарища Никишова! Все на фронт! За Родину! За Сталина!
Юрий протолкался к трибуне. Невдалеке от неё стоял Зорин и с улыбкой поглядывал на Расманова.
Чему радуется? — возмутился Юрий и, заметив Осепьяна, подошёл к нему.
— Вы тоже здесь? А как же Нексикан?
Осепьян наклонился к уху Юрия.
— Краснова хотел видеть. Привезли для очных ставок. Дело-то вот уже больше года никак не склеят. Теперь Зорин разъезжает с ним по старым местам Его работы. Как видно, не гладко выходит.
— Виделись?
— Да. Ждал у дороги. Молодец. Держится прекрасно. Лицо спокойное, только бледное. Прошёл мимо, подмигнул и успел шепнуть, что у него хватит пороха в пороховницах.
На трибуну поднялся Агаев.
— Ледышка, сухарь. Кажется, для него всё равно, война или нет. Слов найти не может, — поморщился Юрий.
Осепьян взял Его за локоть и потянул к «эмке».
— Едем! Противно, когда в душу кидают мокрую щебёнку. Да и Расманов. Работает больше Языком, не любят Его на прииске.
Но Колосова выступление Расманова взволновало. Конечно, с добровольческим отрядом имени Никишова он перехватил, но ведь в числе первых публично подал заявление.
Заседание парткомиссии затягивалось. Оно проходило во вновь построенном здании управления.
Стенные часы уже пробили десять, а в коридоре Колосов заметил Ещё человек пятнадцать и все с приёмом в партию.
Над головой торжественно горела люстра. За окном застыл свет белой ночи, хотя оранжевая полоска заката Ещё не затухла. Ночные бабочки бились снаружи о стёкла, оставляя серебристые пятна пыльцы. Над головой назойливо звенел комар. В такую минуту всё это казалось кощунством. Он стоял у приставного стола, отвечал на вопросы. Секретарь парткомиссии Ещё раз просмотрел рекомендации.
— Есть предложение принять товарища Колосова в ряды Коммунистической партии большевиков. Прошу голосовать.
У Юрия на лице выступил пот. Нет, всё хорошо. Даже Агаев поднял руку.
— Единогласно! — объявил секретарь и, пожав Колосову руку, взял следующую папку.
Юрий потоптался на месте и вытер с лица пот.
— У меня подано Ещё одно заявление. Я, как и другие, внёс сбережения на покупку оружия и прошу отправить меня на фронт.
Всё это время Юрий жил в лихорадочном напряжении. От Жени не было никаких известий. Ленинград стал линией фронта. Колымчане осаждали военкома, но всем отказывали. Прохоров первым додумался собрать группу трактористов. Они перевели деньги в Фонд обо-роны и послали телеграмму с просьбой разрешить им приобрести танк и выехать на защиту Родины. Пришёл ответ с благодарностью и разрешением за подписью Сталина. Это окрылило остальных.
Вторая книга трилогии/ продолжает рассказ об освоении колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Репрессируют первого директора Дальстроя, легендарното чекиста, ленинца Э. П. Берзина, Его сменяет на этом посту К. А. Павлов, слепо исповедующий сталинские методы руководства. Исправительно-трудовые лагеря наполняются политическими заключёнными.
Первая книга романа, написанная очевидцем и участником событий, рассказывает о начале освоения колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Автор создает достоверные портреты первостроителей: геологов, дорожников, золотодобытчиков. Предыдущее издание двух книг трилогии вышло двадцать пять лет назад и до сих пор исключительно популярно, так как является первой попыткой магаданского литератора создать правдивое художественное произведение об исправительно-трудовых лагерях Колымы.
Роман «Последний фарт» повествует о начале разведки и добычи золота на Колыме, о революции и установлении там советской власти.Роман написан автором по архивным документам.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.