Человек рождается дважды. Книга 3 - [10]
— Возьму.
— Тогда распоряжусь.
Егоров попрощался с Юрием, и Осепьян рассказал Ему о происшествии на прииске Чкалова.
В лагерной бане поставили на бойлер случайного человека. По своей неопытности тот упустил воду, трубы раскалились. Спохватившись, он включил насос, котёл разорвало. Убило и покалечило человек двадцать. Арестовали начальника лагеря и под суд, а у него четверо детей.
В кабинете Осепьяна Егоров свЯзался по телефону с председателем военного трибунала и попросил придержать судебное разбирательство/ до своего возвращения в Магадан.
— Передай Его семье, пусть не волнуется. Разберёмся, — сказал он Осепьяну и пошёл в кабинет Агаева.
— Молодец. Всё понимает. А не будь Его, как работать? А? — воскликнул Осепьян.
ГЛАВА 3
— Краснов, с вещами!
В открывшийся глазок камеры заглянуло небритое лицо надзирателя, и загремели запоры. Краснов поднялся с нар, набросил на плечи потрёпанное пальтишко и вышел. В коридоре пахло негашёной известью, карболкой. Электрические лампы под потолком бросали тусклый свет на серые стены и обитые железом двери камер. С наружного входа тянуло холодом.
Больше полутора лет прошло со дня ареста. Теперь Краснов относился ко всему спокойно. Дело дважды возвращалось на доследование. В конце концов Зорин вынужден был направить Его в Москву. Теперь, видимо, пришло решение особого совещания. На хорошее рассчитывать не приходилось.
В канцелярии тюрьмы Его дожидался Зорин и следователь Сыробогатченко. Зорин сидел за столом и просматривал какие-то документы.
— А, Краснов? Ну, здравствуй, здравствуй, — заговорил он с наигранной непринуждённостью, продолжая шелестеть бумагой. — Поздравляю. Всё удалось, как хотелось. Пригладили, причесали — и всего восемь лет. Распишись! — Он вытащил решение и придвинул чернильницу, — А пошло бы через трибунал, навернЯка бы на всю катушку. Задал ты мне хлопот. И благословение получили от наркома, да видишь, «крестить» пришлось в столичном храме.
Сыробогатченко сидел у окна и сосредоточенно сдирал с руки высохшую мозоль.
— А ведь волнуешься ты, Зорин, — усмехнулся Краснов. — И правильно. Не сбил ты меня, а только подбил. Я изувеченный, да налегке, а тебе ведь трудновато придётся с таким грузом, что взял ты на себя. До смерти носить будешь. Вот и побаиваешься, что оклемаюсь и нагоню, да снова на равных разговаривать придётся. А придётся, верь моему слову.
Зорина жгли глаза, полные с трудом сдерживаемого презрения. Он хмуро оформил документы.
Грузовик бесшумно катился по присыпанной снегопадом дороге. Под брезентом каркаса гулял ветер. За перегородкой возле кабины дремали два охранника. Краснов сидел у заднего борта.
Ночевали на Спорном.
Еще не пробился голубой рассвет — снова в путь. Проехали Сусуман, Чай-Урью. В семи километрах от Аркагалы дорожная командировка Кадыкчан. Здесь ответвляется проезд до Алдана. Начали строить перед началом войны. Возможно, везут на эту дорогу? Нет, машина прошла по основной трассе. Значит, снова на передний край горняцкого фронта.
Сколько пришлось увидеть людей. Этот мальчишка Сыробогатченко начинал свою работу на Юге. Кажется, неплохой был комсомолец, а на допросе краснел от стыда и кричал: «Я сниму с тебя чешую, подлец! Ты расколешься у меня…»
Сопляк. Вот и сейчас не хватило мужества посмотреть в глаза. Выходит, не всё потеряно, может быть, и выйдет из него человек. Но всё же странно. Что это — заблуждение, стиль следствия или мальчишеская удаль? Вспомнился Расманов.
— Мразь, — пробормотал Краснов и сплюнул за борт. С какой изобретательностью переплёл правду и ложь, начиная со среднеканских времен. Использовал и Его возвращение с Маландиной после проводов Колосова в Сеймчан. Всё увязал, всё обосновал, и невероятное почти стало фактом. Попробуй докажи, что не так. А кто виноват? Ведь видел и раньше, что скрывается под этой подхалимской услужливостью и наглостью. Почему молчал, почему проходил мимо?
Зорин не Явился для него открытием, а вот Лундин удивил. Знал, что трус и перестраховщик, но никогда бы не поверил, что он способен оклеветать, если бы сам не слышал от Лундина на допросе, что он, Краснов, — вредитель. Где граница между трусостью и подлостью?
Машина резко рванулась в сторону, давая проезд встречной. Краснов ухватился за борт, поднял голову. Мысли его вернулись к человеку, сыгравшему зловещую роль в Его деле. Месяца за три до окончания следствия он впервые увидел Фомина. Они встретились в коридоре тюрьмы. Фомина вели из канцелярии. Худой, заросший бородой до глаз, он уставился в пол и с усилием волок ноги, а когда поднял голову, то побледнел и отпрянул. Тогда Краснов удивился, что Фомин, давно осуждённый по другому делу, вдруг оказался в тюрьме. Это породило к нему глубокую жалость. Переговорить не удалось, их быстро развели по камерам. Вечером на перестукивание Фомин не отозвался.
Второго свидания не забыть. Оно произошло в кабинете следователя. Допрашивал сам Зорин.
— Свидетель Фомин! Подтверждаете ли вы свои показания, что обвиняемый Краснов в Оротукане/ действительно приходил в лагерь, встречался в старостате с заключённым Гайдукевичем, ныне расстрелянным по обвинению в убийстве секретаря комитета ВЛКСМ Юга гражданки Маландиной?
Вторая книга трилогии/ продолжает рассказ об освоении колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Репрессируют первого директора Дальстроя, легендарното чекиста, ленинца Э. П. Берзина, Его сменяет на этом посту К. А. Павлов, слепо исповедующий сталинские методы руководства. Исправительно-трудовые лагеря наполняются политическими заключёнными.
Первая книга романа, написанная очевидцем и участником событий, рассказывает о начале освоения колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Автор создает достоверные портреты первостроителей: геологов, дорожников, золотодобытчиков. Предыдущее издание двух книг трилогии вышло двадцать пять лет назад и до сих пор исключительно популярно, так как является первой попыткой магаданского литератора создать правдивое художественное произведение об исправительно-трудовых лагерях Колымы.
Роман «Последний фарт» повествует о начале разведки и добычи золота на Колыме, о революции и установлении там советской власти.Роман написан автором по архивным документам.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.