Человек рождается дважды. Книга 1 - [63]
— Куда, ворюга?! Не уйдёшь! Держи, держи его!
Лёнчик, конечно, вырвался — ив кусты. С нар повскакивали сонные пассажиры. Проснулась перепуганная Матвеева. Зажгли свет, на шум к бараку начали сбегаться люди. Искать воров было бесполезно, но самым неприятным было то, что жулики узнали, кто сорвал их замысел и отобрал чемодан.
ГЛАВА 15
В палатке было душно. От спёртого воздуха раскалывалась голова. Дверь не открывали: набивались комары, и было Ещё хуже. Да и сосед Петрова по койке храпел, как богатырь. Чувствуя, что не заснёт, Петров поднялся и вышел.
Часть неба Ещё желтела отблеском потухающего заката, но с юга надвигалась тяжёлая туча, Было тепло и удивительно тихо. Под косогором уныло бормотал перекат. Над головой озверело кружились комары. В их звоне тонули ночные шорохи.
Он сел на скамейку из тонких жердей и посмотрел по сторонам. Свежая насыпь дороги у спуска терялась из виду. Над палаткой замер красный вымпел, недавно завоёванный коллективом за первенство в соревновании по четвёртому прорабству. От угла палатки снежным комком прокатился горностай. И сразу же листы осинника чуть-чуть дрогнули и донёсся тихий шорох. На лицо упала тёплая капля дождя.
Намокнет, занесу, — подумал Петров, взглянув на флажок, и встал. Моросил мелкий и тёплый дождь. Он начал осторожно снимать древко и только сейчас почувствовал, как устал. Пальцы распухли и не сгибались. Мышцы и плечи болезненно ныли.
Наверное, и карт не удержать? — Он засмеялся.
Теперь уже в лицо ударили крупные капли. Он зажмурился, стараясь их сбросить на землю, и неосторожно дёрнул за верхнюю часть флажка. Гвоздь скрипнул и вылез из дерева.
— Кто тут? — раздался встревоженный голос Вагина, и его заспанное лицо выглянуло из двери.
— Я, дядя Петя. Начинается дождь. Флажок размокнет, думаю убрать, — откликнулся Петров.
— А, это ты, Иван? Правильно, а я-то и не подумал. Надо снять. — Он вышел, посмотрел на небо, потянулся и сел на скамейку. — Дождик совсем не к месту. Скоро осень, а обязательства большие.
— Работаем вроде бы как надо, должны управиться. — Петров свернул вымпел и сел рядом.
— Тоскуешь, Иван? Вижу, трудно тебе привыкать к коллективу. Всё ещё как чужой. Ничего не сделаешь, надо ломать себя. А может быть, тяжело без привычки? — спросил Вагин, положив ему на плечо руку. Ему давно хотелось просто побеседовать с парнем, но всё не удавалось. Хотя Петров работал и хорошо, но неровно. Было заметно, как его охватывала тоска, а иногда и беспокойство, и он начинал испуганно озираться.
— Тяжело там или как — стараюсь привыкнуть. А тоска — это верно. Другой раз и места себе не найдёшь. Не знаю, выдержу ли!
— Крепись, парень. Всё перемелется, и мука будет. А сто тридцать пять процентов бригадных уже есть. День за три, считай, в кармане. — Вагин похлопал его ободряюще по спине и, наклонившись, тихо добавил — Главное, старайся подальше от дружков, а мы их и близко не пустим.
Петров вздохнул и горестно улыбнулся:
— Мать хочется увидеть. Хорошая она у меня. — Он растёр на руке комара, помолчал и глухо проговорил — А дела мои, дядя Петя, не так просты, как это кажется.
— Хвостики? Может, помочь надо? — встревожился Вагин,
— Ничего особенного. Не было бы хвостиков, не получил бы и срока.
Где-то совсем близко зашумели листья кустарника. Пошёл крупный и частый дождь. Вагин и Петров вбежали в палатку.
— Вот подсыпает, — поднял голову Горохов, сосед Петрова. Стали просыпаться и другие.
— Как бы наши процентики не уплыли, — проговорил из угла сонный голос.
— А что? Маркшейдерских замеров не делали давно. Размоет, и концы в воду, — уже с беспокойством заметил второй.
А дождь уже хлестал непрерывным косым ливнем. По тенту [тэ] палатки расплывались тёмные пятна. По стёклам поползли узорчатые потёки. Сразу стало прохладно.
— Сколько времени, дядя Петя? — спросил хриплый мальчишеский голос.
Вагин посмотрел на часы.
— Без четверти час. Давайте спать. Завтра может оказаться много хлопот. Сточные трубы не успели утрамбовать. Боюсь, как бы их не подмыло. — В голосе Вагина прозвучало беспокойство. Заскрипел топчан. Скоро всё стихло.
Петров не спал. Разговор с Вагиным усилил тревогу, мучившую его постоянно. Он прислушивался к дробному стуку ливня о брезент, вглядывался в маленькое окно, ловил шорохи листьев у дороги. Он ждал приближения неотвратимой беды. Долг — это неумолимая и мёртвая петля рабства. От неё нет другого избавления. Или плати, или делай что тебе скажут. Какой же сукин сын этот Культяпый. Он специально оставил за собой его долг, чтобы в любую минуту, взять за горло. Петров понимал, что находится в руках очень жестокого и коварного человека, который держит его в резерве для своих тёмных целей.
Каждый незнакомый голос, каждый новый человек вызывал насторожённость и невольный страх. Да разве он жил? Ни одного светлого пятнышка, с тех пор как стал взрослым. Кому сказать, кто выручит из беды? Дядя Петя? Нет. Вся палатка, очистив карманы, не рассчитается с его долгом. Пойти на последнее дело, и там уже завЯзать? Нет. Он не пойдёт.
Петров повернулся на бок. Дождь бил в окно, казалось, кто-то настойчиво стучит. Он натянул на голову одеяло и забылся тяжёлым сном.
Вторая книга трилогии/ продолжает рассказ об освоении колымского золотопромышленного района в 30-е годы специфичными методами Дальстроя. Репрессируют первого директора Дальстроя, легендарното чекиста, ленинца Э. П. Берзина, Его сменяет на этом посту К. А. Павлов, слепо исповедующий сталинские методы руководства. Исправительно-трудовые лагеря наполняются политическими заключёнными.
Роман «Последний фарт» повествует о начале разведки и добычи золота на Колыме, о революции и установлении там советской власти.Роман написан автором по архивным документам.
Третья книга романа рассказывает о Колыме в годы Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления, вплоть до смерти Сталина и последовавшего за ней крушения Дальстроя. Будучи написана в середине 60-х годов, заключительная часть трилогии тогда не была издана, публикуется впервые.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.