Человек против мифов - [10]
Довольно легко быть идеалистом, пока идеалы не связаны с действием. Подобные люди перед лицом неопровержимых аргументов или необходимости решения обычно прячутся за утверждение о том, что никакие реальные изменения невозможны, паши усилия ведут лишь к несущественным улучшениям. Ибо защита неосуществимости изменений – это фактически защита невозможности изменения вообще. Так что третий вариант рассматриваемой идеи сводится к первым двум. Их стоит рассмотреть.
Утверждения, представленные в первой группе, объясняют определенные экономические и политические меры тем, что людям "естественно" поступать таким-то образом. Это высказывание – не простая констатация факта, а его косвенное оправдание. Приверженцы этой точки зрения, носящей многообещающее название "реалистической", способны если не глубоко, то пространно рассуждать о неизменных установленных природой или богом законах человеческого поведения. Картина небесного движения планет всегда вызывала у наблюдателей восхищение и даже благоговейный страх. Перенесите эти чувства на столь же неизбежное движение людей, и вы убедитесь, что даже преступления и жестокости людей начинают приобретать космическое величие. Невозмутимый реалист дает волю чувствам и радостно покоряется непобедимому статус-кво.
Взгляды, представленные во второй группе, очень близки к взглядам первой, если не считать того, что они полностью пренебрегают этикой. Сторонники этих взглядов, не обремененные моральными соображениями, чувствуют себя еще привольней. Они, пожалуй, согласятся, что войны и голод, конечно, ужасны. Но вопрос не в том, что вы хотите, скажут они, а в том, на что вы можете рассчитывать; а именно в силу человеческой природы войны и голод неизбежны. Равенство, конечно, восхитительная вещь, но, к сожалению, "факты" говорят, что одни люди стоят ниже других и их никак не уравнять.
Здесь перед нами реалист, который был бы идеалистом, если бы вульгарный здравый смысл постоянно не давал ему дурацких советов. Он совершенно согласен с любым принципом, который слывет благородным, и посему утверждает, что сердце его всегда на правой стороне, где бы эта сомнительная сторона ни находилась. Не он придерживается принципов: принципы поддерживают его. Он сочетает удовольствие от своей добродетельности с удобством бездействия. Можете вообразить, как он счастлив.
Во всей этой пестроте взглядов и темпераментов мы теперь можем обнаружить общую цель. Эта цель – вовсе не просвещение человечества светом научных знаний, а, наоборот, предотвращение социальных перемен с помощью сумерек вымышленной безысходности. Если людей удастся убедить в том, что между ними и их сокровенными мечтами лежит непреодолимая пропасть, то они (как полагают) прекратят свою борьбу за лучшее и удовольствуются крохами, которыми облагодетельствует их судьба. Усмиренные подобной философией, они смогут прострадать всю свою короткую жизнь в убеждении, что тяжкий труд, крушение надежд, смерть и все прочие постигшие их несчастья посланы им самой природой.
Теперь мы можем рассмотреть тот скелет, на котором держится дряблая плоть этих аргументов. Нам говорят, что некоторые аспекты человеческой природы изменить невозможно, а именно они мешают заметно улучшить условия нашего существования. Иными словами, как бы ни были великолепны перспективы и убедительны программы, люди по-прежнему будут идти старыми путями, приведшими к стольким несчастиям. Будь это действительно так, единственно разумным выходом было бы отменить эти программы и забыть о перспективах, пусть даже и то и другое означало конец всякой человеческой надежде.
В основном принято говорить о двух неизменных "аспектах" человеческой природы: 1. Все люди до одного – безнадежные эгоисты; 2. В своей массе люди глупы и неспособны к учению или по меньшей мере недостаточно умны, чтобы хоть с какой-то разумностью управлять человеческими делами. Если верно первое из этих утверждений, обязательно выйдет, что люди неспособны построить устойчивое общество на сотрудничестве. Если верно второе, человечеству никогда не удастся защитить себя от превратностей судьбы или социальных "вывихов". Эти выводы ужасают. Да истинны ли посылки? Давайте посмотрим.
ЧЕЛОВЕК – БЕЗНАДЕЖНЫЙ ЭГОИСТ
От Трасимаха до Маккиавели и далее к их сегодняшним последователям тянется длинный ряд зловещих толкователей, провозглашавших это учение с плохо скрываемым удовольствием.[2] Принятие его почитается вершиной земной мудрости и даже, выражаясь по-богословски, путем к спасению. Странно, что человек может надеяться на рай, признав себя сперва творением ада; но если я правильно понял высказывания авторитетов, они утверждают именно это.
Во всяком случае, слово "эгоизм" означает то, что иногда называют бесчеловечностью, – когда интересы других людей приносятся в жертву собственной выгоде. Крайним проявлением эгоизма является такая форма организованного насилия, как война. Соответственно мы отовсюду слышим, что войн невозможно избежать, раз источник их кроется в природе человека, которая неизменна. Рассмотрим несколько примеров этой точки зрения.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.