Человек, проходивший сквозь стены - [40]

— Любопытно, — заметил торговец. — Вот уж какой человек спрашивает о них.

— Сколько они стоят?

— Три тысячи франков.

Он ответил это машинально и не обратил внимания на замешательство покупательницы. Потом вдруг подскочил и возмущенно закричал, обращаясь к птице:

— Ну, конечно, вы и здесь перечите! Думаете, что сапоги не стоят трех тысяч франков. Пожалуйста, не стесняйтесь, скажите это вслух. Сегодня, когда вы в монокле, вам все разрешается.

После краткой паузы он обратился к Жермене с желчной улыбкой:

— Вы слышали? Оказывается, мои сапоги стоят только двадцать пять франков. Ну что ж, пусть будет так! Берите их за двадцать пять франков. Раз здесь распоряжается Монсеньер, я подчиняюсь его воле. Берите их, сударыня.

Он снял сапоги с витрины, завернул их в газету и протянул Жермене.

— Ничтожество, — бросил он птице, — из-за вас я потерял две тысячи девятьсот семьдесят пять франков.

Жермена, которая в этот момент открыла свой кошелек, чтобы расплатиться, почувствовала некоторую неловкость.

— Мне не хотелось бы причинять вам неприятность, — сказала она старику.

— Оставьте, что вы, — прошептал он, — у меня с ним свои счеты. Это завистливый и скверный человек. Я сейчас расправлюсь с ним одним ударом шпаги.

Когда он брал двадцать пять франков, Жермена заметила, что рука его дрожала от гнева. Получив деньги, он повернулся и со всего размаху швырнул их в голову птицы, разбив монокль, остатки которого повисли на черной муаровой ленте. И тут же, не переводя дыхания, схватил с витрины саблю и вынул ее из ножен. Жермена убежала из лавки, не дожидаясь развязки. На улице она подумала, не предупредить ли ей полицейского или кого-нибудь из соседей. Ей казалось, что птице действительно угрожает опасность, но, поразмыслив, она решила, что это лишь навлечет на старика неприятность.

Увидев сапоги, Антуан покраснел от счастья, и теперь даже новые обои показались ему действительно красивыми — цвета свежей весенней зелени. Ночью, когда мать уснула, он бесшумно встал и надел волшебные сапоги. Ощупью он добрался до окна, осторожно открыл его и дополз до края дубового карниза. С первым же шагом он оказался в пригороде Росни-су-Буа, со вторым — в департаменте Сена-и-Марна. Десяти минут было достаточно, чтобы очутиться на другом краю света. Там он остановился на большом лугу, чтобы собрать охапку первых солнечных лучей, которую перевязал серебристой паутинкой.

На обратном пути Антуан без труда отыскал свою мансарду и бесшумно нырнул в постель. Сияние солнечного букета, который Антуан положил на постель матери, осветило лицо спящей, и сыну показалось, что оно уже не было таким уставшим.

Судебный исполнитель (Перевод М. Ваксмахера)

В небольшом французском городке жил-был судебный исполнитель, по имени Маликорн, который с таким рвением относился к своим прискорбным обязанностям, что, пожалуй, без особых колебаний наложил бы арест на собственное имущество, да все как-то случая не выпадало; впрочем, говорят, закон запрещает судебному исполнителю действовать против самого себя. Однажды ночью, мирно похрапывая рядом со своей женой, Маликорн внезапно умер во сне и тотчас предстал перед святым Петром, который, как известно, ведает судом первой инстанции. Святой Ключарь принял его довольно прохладно.

— Вас зовут Маликорн, вы судебный исполнитель. Но у нас в раю нет ни одного судебного исполнителя.

— Не беда, — отвечал Маликорн, — я вовсе не так уж дорожу обществом своих коллег.

Святой Петр посмотрел на бригаду ангелов, которые суетились вокруг огромного чана, только что принесенного и, по всей видимости, наполненного водой, и сказал с иронической улыбкой:

— Мне кажется, милейший, вы основательно заблуждаетесь.

— Нет, я просто надеюсь, — сказал Маликорн. — Впрочем, совесть у меня, пожалуй, чиста. Разумеется, я мерзкий грешник, вместилище пороков и червь презренный. Но при всем том я ни разу в жизни никого не обманул ни на грош, исправно посещал мессу и выполнял свой служебный долг честно, ко всеобщему удовольствию и удовлетворению.

— Ах, вот как? — спросил святой Петр. — Тогда взгляните вот на этот большой чан, который вознесся на небо вместе с вашим последним вздохом. Как вы думаете, что в нем?

— Понятия не имею.

— Так вот, он наполнен слезами сирот и вдов, которых вы ввергли в пучину отчаянья.

Судебный исполнитель посмотрел на чан с его горьким содержимым и ответил, нимало не смущаясь:

— Это возможно. Если вдова или сирота — неисправные плательщики, нужно наложить арест на их имущество. Сами понимаете, уж тут редко когда обходится без плача и стонов. Так что нет ничего удивительного, если чан полон до краев. Слава богу, дела мои шли хорошо, и без работы я не сидел.

Возмущенный столь откровенным цинизмом, святой Петр обернулся к ангелам и вскричал:

— В ад его! Пусть разведут огонь пожарче, пусть дважды в день поливают его ожоги слезами вдов и сирот и пусть пытка эта длится во веки веков!

Ангелы кинулись было выполнять приказ, но Маликорн остановил их повелительным жестом.

— Минуточку, — сказал он. — Я подаю жалобу господу богу на это несправедливое решение.

Закон есть закон. Скрепя сердце святой Петр вынужден был отложить исполнение приговора. Бог не заставил себя ждать и явился на облаке, предшествуемый раскатами грома. Судя по хмурому виду, с каким он осведомился у Маликорна, в чем, собственно, дело, видно было, что и у него судебные исполнители не в любимчиках ходят.