Человек плюс машина - [17]
— А мне кажется, — расхрабрившись, подал голос Валерий (расхрабрившись, потому что он вообще-то побаивался наших дам), — что суть проблемы коренится в самой машине!.. Машина-то когда работает хуже?! — таинственно зашептал он. — Тогда, когда Ивана Ивановича при ней нет! А если его нет при машине, то где он?.. С Марьей Григорьевной! Вот Иван Иванович это заметил и… Тут глубинная психология…
Мы расхохотались.
— Ну, эти соображения вам, Валерий, надо поместить в следующем же аспирантском сборнике! — запрыгала Ника, наша молоденькая сотрудница, за которой Валерий безусловно ухаживал.
Зиновий Моисеевич Герц, тот самый, чей автограф красовался прежде на знаменитой гитаре Эль-К, все никак не мог отсмеяться.
— Ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха!.. Как вы напишете, Валерий? Иван Иванович заметил, что машина хуже работает, если он с Марьей Григорьевной, или же он заметил, что его мужские достоинства… ха-ха-ха… страдают, если машина работает хуже?! Ха-ха-ха! Либо любовь, либо машина. Третьего не дано!
— М-да, вы все шутите, — пробурчал Егор Елизарович Афанасенко, мужчина деловой и солидный, заместитель Опанаса Гельвециевича и предполагаемый его (со дня образования отдела, вот уже пятнадцать лет) преемник. — Все шуточки. Молодежь!.. А мне вот кажется, если мне, конечно, позволено будет высказать свое непросвещенное мнение… м-да… что крутит во всей этой истории не Марья Григорьевна, а… сам Иван Иванович! Вот так-то! Стишок-то помните: «А коса-то, а коса, как по два двадцать колбаса»?! А вчера на банкете видели?! С кем отплясывал Иван Иванович?! Вот то-то и оно!.. И почему она продлила себе командировку еще на три месяца? Работа-то ведь ее закончена, машина-то одна!
— Ах, неужели это правда?! — всплеснула руками Катя. — Каков подлец, а?! И она тоже хороша! У нее ведь жених в Москве!
— Нет, вы ошибаетесь, — поправила ее Вера Анисимовна. — Не в Москве, а в Ленинграде.
— Я вам точно говорю!
— Нет, Катя, не спорьте! Она же ленинградка, значит, и жених в Ленинграде!
— Да-а… Значит, и она тоже хороша, — покачала головой Анна Федоровна. — Ай да Иван Иванович!
— Вот так-то! — повторил Егор Елизарович. — Он же теперь знаменитость. Без пяти минут член-корр. Вы еще увидите, одной этой царь-девицей дело не ограничится. Эти идиотки сейчас начнут на него вешаться!.. А зачем ему Марья Григорьевна? Не так уж она молода, простите!..
— Не беспокойтесь, не начнут! А если и начнут, значит, они действительно идиотки! — поспешила Катя.
— Много вы все знаете! — высокомерно заметила молчавшая до сих пор Клара Максимовна, молодая дама, при-,-, надлежавшая отчасти к кругу Марьи Григорьевны (то есть дружившая с еще одной молодой дамой, которая к тому кругу принадлежала уже точно). — Много вы знаете! А я вам говорю, что этот ваш Иван Иванович у нее, у Марьи Григорьевны, в ногах валялся, умолял ее за него замуж выйти! Она отказалась наотрез.
— А мне говорили, — грустно сказала Ника, — что у него жена и двое детей не то в Сызрани, не то в Чебоксарах… И говорили, что вот сейчас он в отпуск идет и едет к ним, чтобы забрать их сюда.
— Кто вам сказал такую ерунду?! — раскипятилась Анна Федоровна. — Жена его давно бросила, это еще Эль-К говорил, когда Ивана Ивановича к нам только брали. А в отпуск он едет в Гурзуф, это я вам говорю как член месткома. Мы уже обсуждали вопрос о предоставлении ему путевки… Между прочим, он в отпуске не был три года, так что отпуск у него получается порядочный!
— А с кем он едет туда, если не с женой и не с детьми? — спросил Зиновий Моисеевич. — Вот тут-то, Валерий, мы и проверим вашу гипотезу!..
— Легко установить, с кем он едет. Но если даже он заедет за женой и детьми, это еще ничего не доказывает, — резонно рассудил Валерий. — У него, несомненно, есть комплекс вины по отношению к ним. Заберет ли он их сюда, вот это, конечно, любопытный психологический этюд. А что касается моей гипотезы, то я полагаю, что здесь эксперимент не может считаться чистым вполне, поскольку в данном случае, несомненно, будет играть роль… э-э… я бы сказал… эффект «отсутствия». Уезжая, да еще и надолго, индивид как бы выключается из системы отношений, в которую он был погружен, временно она как бы перестанет быть для него значимой, сколь бы ни была значима до момента «покидания». И обратно: данная система отношений как бы купирует отсутствие данного индивида, я имею в виду, элиминирует свои связи с ним; опять же — сколь ни были они значимы прежде… Поясню специально для дам, которые, думается мне, не очень поняли мои рассуждения. — Валерий, окончательно осмелев и явно подражая Эль-К, изящно поклонился. — Когда мы возвращаемся из отпуска, то всегда наш первый вопрос к оставшимся: а что нового? Мы уверены, что что-то обязательно было за время нашего отсутствия. И как мы бываем разочарованы, когда узнаем, что ничего нового не случилось! Мы почти обижены, потому что выясняется, что и наше отсутствие прошло для остававшихся на месте фактически незамеченным!..
Дамы с нарочитым презрением пожали плечами.
8
Гипотезу Валерия удалось проверить, и очень даже скоро. Иван Иванович уехал (мы почти насильно выпихнули его, уезжать он не хотел). Когда мы, провожавшие его, вернулись в городок, машина уже стояла, и стояла намертво, не шли даже элементарные тесты на отдельных устройствах! Неделю — неделю ровным счетом! — обслуживающий персонал, матерясь на чем свет стоит, возился с нею, но все без толку, становилось только хуже и хуже. Ребята, кажется, сами начали верить в существование секретной кнопки в дверях, с помощью которой Иван Иванович отключает машину в свое отсутствие.
В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960—1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Роман «Наследство» не имел никаких шансов быть опубликованным в Советском Союзе, поскольку рассказывал о жизни интеллигенции антисоветской. Поэтому только благодаря самиздату с этой книгой ознакомились первые читатели.
В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960—1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание...») и общества в целом.
В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.
В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.
Единственная пьеса Кормера, написанная почти одновременно с романом «Человек плюс машина», в 1977 году. Также не была напечатана при жизни автора. Впервые издана, опять исключительно благодаря В. Кантору, и с его предисловием в журнале «Вопросы философии» за 1997 год (№ 7).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
… Шофёр рассказывал всякие страшные истории, связанные с гололедицей, и обещал показать место, где утром того дня перевернулась в кювет полуторка. Но оказалось, что тормоза нашей «Победы» работают плохо, и притормозить у места утренней аварии шофёру не удалось.— Ничего, — успокоил он нас, со скоростью в шестьдесят километров выходя на очередной вираж. — Без тормозов в гололедицу даже лучше. Газком оно безопасней работать. От тормозов и все неприятности. Тормознёшь, занесёт и…— Высечь бы тебя, — мечтательно сказал мой попутчик…