Человек-огонь - [79]

— Если бы беляки знали, в кого стреляют, то снарядов бы не пожалели, — проговорил Диктович.

Николай Дмитриевич улыбнулся и, махнув рукой, продолжал обход окопов.

На обратном пути Томин заехал в первую казарму. Она преобразилась. Тепло, пол и столы вымыты до желтизны, на нарах заправлены постели, бойцы побрились, причесались, подтянулись. Вокруг помещения разгребли снег, оборудовали площадку для строевых занятий.

— Вот теперь вы походите на часть Революционной армии! — одобрил Томин.

7

Вернулись на станцию Ин поздно вечером. В штабе ожидал Попов.

— Иди-ка, дорогой товарищ, спать, время уже позднее. А завтра чуть свет примешь Особый Амурский полк. Наведи порядок, через два дня приеду, — проговорил Томин.

— Есть, приступить к исполнению своих обязанностей, — отчеканил Попов.

Отпустил Томин отдыхать и Захарова. С завтрашнего дня он тоже командир полка.

Николай Власов только хотел доложить о проделанной работе, но Томин перебил его.

— Подожди минутку.

Николай Дмитриевич позвонил председателю партячейки станции Ин, попросил его по возможности побыстрее прийти в штаб. Затем связался с Блюхером. Доложил о вступлении в командование Инской группой, обстановку, о состоянии частей и изложил свои соображения о разгроме белогвардейцев. Суть его плана состояла в том, что, заняв Ольгохту, пехота, продвигаясь на юг, совместно с кавалерией наносит удар по тылам врага. Томин попросил главкома, как можно быстрее прислать политработников, на первый случай хотя бы человек двадцать. «Перехватил, — подумал он, — где же столько возьмут?»

— Часть товарищей уже выехала, дня через два-три будут у тебя. Остальные выедут завтра. — Пообещав план операции сообщить Военному совету, Василий Константинович потребовал решительных действий по подготовке частей.

На станции Ин глубокая ночь.

— Теперь можно заняться и твоими делами. Выкладывай, что у тебя, — обратился Томин к Власову.

— Братва — во! — с азартом проговорил Власов, подняв большой палец. — Провел собрание молодых бойцов в пятом, сделал доклад о текущем моменте и наших задачах. Выступали здорово.

— Хорошо. Все хорошо. Вот завтра с «братвой — во!», не размениваясь на мелочи, возьмешься за наведение порядка на вокзале: организуй там образцовый госпиталь!

— Есть, организовать образцовый госпиталь!

— А теперь спать пора! — Томин выпроводил из комнаты Власова и Русяева. — Завтра хлопот полон рот.

8

Николай Дмитриевич устало опустился на стул, облокотился на стол и сразу веки сковал тяжелый сон. Он вскочил от какого-то внутреннего толчка, выругал себя за слабость: надо ж вести разговор с председателем партячейки, чего он задерживается, придется еще позвонить.

Николай Дмитриевич потянулся к аппарату, повернул голову и его взгляд встретился с умными серыми глазами мужчины лет тридцати, одетого в сибирскую замасленную борчатку, пушистую собачью шапку. Изрядно потрепанные шубенки-рукавицы лежали на табуретке.

— Фома Горностаев? — отгоняя усталость, спросил Томин.

— Председатель партячейки Фома Горностаев, — утвердительно ответил тот, слегка усмехнувшись.

— Что не разбудил?

— Больно сладко спал. Умаялся, думаю, мужик, пусть еще минутку-другую соснет.

На дворе мороз, колкий куржак украсил деревья, в воздухе — упругая тишина. Окончательно избавившись ото сна, Томин шел быстро, досадуя на медлительного председателя партячейки: тот все время шел чуть сзади, а Томину надо на ходу решить много вопросов, и он часто сбавлял шаг, оглядывался.

Наконец это надоело и он, остановившись, отрывисто бросил:

— Ты всегда так?

Горностаев непонимающе повел плечами.

— Я говорю, ты всегда вразвалку, как гусак, ходишь?

Фома громко засмеялся.

— Дальний Восток. Здесь сама природа характер лепит, походку медвежью.

— Вот-вот. Но сейчас, брат, некогда вразвалку ходить.

Так, отвлекшись от делового разговора, перебрасываясь шутками, они пришли в депо. Здесь уже собрались коммунисты — движенцы, путейцы, ремонтники. С ними о чем-то оживленно говорил Диктович.

— Дня не хватает, что ли? — раздался в углу чей-то голос. — В полночь поднимать людей на собрание по тревоге!

— Точно! День-то у нас ночует, — живо отозвался Томин. — Дорогие товарищи, мы не можем ни одного часа медлить… Враг не предупредит нас за неделю о своем наступлении. Мы к этому должны быть готовы через час, через день, через неделю, пока сами не перейдем в наступление. Главнокомандующий, товарищ Блюхер, поручил мне привести части в боевую готовность. А я без рабочих, без вашей помощи ничего не сделаю.

Рассказав о положении на фронте, Томин сел. Слово взял военком Диктович.

— Командующий рассказал вам о положении дел на фронте и обратился за помощью. Я не стану повторяться. Задача, по-моему, каждому ясна. Надо немедленно, сейчас же, сразу после собрания навести порядок на станции: разгрузить линии от порожняка — исправные вагоны отправить на запад, неисправные — на восток, привести в боевую готовность бронепоезда, освободить от мешочников вокзал. Повторяю — работу начинать немедленно: начнут коммунисты — поддержат все рабочие.

— Соседи на западе наши составы не принимают!

— А на восток зачем гнать порожняк?