Человек, небо, космос - [7]
Только утром стало известно, что Шаповаленко и Красненков при слепой посадке в степи поломали свои машины. Хуже сложились дела у Кузнецова: его самолет был подбит, сам капитан ранен в руку. Перетянуть через передний край ему удалось, но при приземлении уже на нашей стороне, он угодил в занесенную снегом балку. Машина разбилась, комэск и штурман получили тяжелые ушибы.
Узнав об этом, я попросил у командира полка разрешения отправиться в тот медсанбат, куда пехотинцы доставили летчиков.
— Вы уже сутки на ногах, Александр Николаевич, отдохните, — попытался отговорить меня Савенков. Но, подумав немного, сказал: — Степанов и Пахомов пусть собираются к Шаповаленко и Красненкову. А вы поезжайте к Кузнецову и Шурыгину.
Через несколько минут я с двумя воентехниками отправился к шоссе, чтобы поймать попутную автомашину. Подкинуть нас по воздуху Бочаров не мог: днем наши У-2 не летали. На этот счет был строгий приказ командующего ВВС армии.
Нагруженные вещмешками с инструментами, воентехники на ходу совещались, чем можно заменить сломанные деревянные лонжероны в грузовой части фюзеляжа. Если им удастся это сделать, то поврежденные самолеты можно будет ночью перегнать на свой аэродром.
Я же размышлял о другом: в каком состоянии Кузнецов и Шурыгин, смогу ли забрать их из медсанбата? Если у комэска ранение легкое, обеспечу уход за ним в своем медпункте. Если же он попадет в эвакогоспиталь, то по выздоровлении может и не возвратиться в родной полк.
На шоссе остановили полупустой военный грузовик. Командир в белом полушубке, сидевший рядом с водителем, разрешил залезть в кузов. Километров через двадцать я сошел с машины, а воентехники поехали дальше.
Деревня, в которой размещался медсанбат, показалась мне слишком разбросанной. Словно ее только начали строить, и с разных концов. Но, увидев развалины на месте некоторых домов, сообразил, что почти половина населенного пункта разрушена. Должно быть, ее бомбили летом или осенью прошлого года.
Во дворах стояли побеленные для маскировки санитарные автобусы, двуколки и длинные фуры. Из хаты в хату перебегали медсестры в накинутых на плечи полушубках. По улице строем шла команда пожилых красноармейцев с топорами и пилами.
Мне указали хату, где можно узнать о доставленных ночью раненых летчиках. После долгих переговоров хмурый военврач 2 ранга велел молодому военфельдшеру проводить меня к Кузнецову и Шурыгину. И тут же заметил: у капитана раздроблена плечевая кость, о его перевозке из медсанбата не может быть и речи. Лейтенанта же, если не подтвердится, что у него сотрясение мозга, можно будет отпустить. Но не раньше, чем через три дня.
В хате, где находилось хирургическое отделение, лежало кроме наших товарищей еще пять раненых.
Капитан был бледен, ночью он потерял много крови. Левая рука уложена в шину, забинтована. У лейтенанта лицо в ссадинах. Когда он откинул одеяло и поднял нижнюю рубаху, я увидел на теле его кровоподтеки.
— Двигаться могу, да вставать не велят. Что-то меня все время подташнивает, — сказал штурман.
— А я из-за сломанной руки, кажется, надолго выбыл из строя, — уныло произнес командир эскадрильи.
Я пробыл в палате часа полтора. Капитан продиктовал мне рапорт командиру полка о ночном происшествии. Его заботило, будет ли вывезена разбитая машина. Возможно, ее еще удастся восстановить.
Пообещав через три дня снова приехать, я зашел еще раз к хмурому военврачу 2 ранга и отправился в обратный путь.
До Лесной дачи на попутных автомашинах и пешком добрался поздно вечером. На краю аэродрома увидел несколько красноармейцев и летчиков. Они снимали с грузовиков какие-то тюки и на салазках отвозили их в рощу.
— Приказано доставить боеприпасы и другие грузы нашим частям, окруженным в районе Ореховатки, — посвятил меня в тайну Савенков, руководивший работой.
Я доложил ему о своем прибытии, о состоянии здоровья Кузнецова и Шурыгина.
— Жаль, жаль, что комэск выбыл из строя… Идите, отдохните с дороги.
— Нет, я помогу.
…Выполнить новое боевое задание было поручено Попову, Константинову и Шевченко. Они вылетели без штурманов. Им предстояло идти на малой высоте, используя для маскировки овраги и леса.
Последним взлетал Шевченко. На прощание лейтенант помахал нам рукой. Не думал я, что в последний раз вижу этого красивого жизнерадостного парня. В эту ночь он пропал без вести.
3 февраля прибыли наконец техники, мотористы и работники штаба. Из Старобельска они за полтора дня прошагали 75 километров. Имущество полка под охраной небольшой команды осталось на железнодорожной станции. Из-за снежных заносов ни автомобильный, ни конный транспорт не мог доставить его на Лесную дачу.
Морозы не ослабевали. С наступлением сумерек по-прежнему разжигались «гончарки», самолетные моторы подогревались бензиновыми лампами. Холодно было и в хатах. Но с прибытием людей трудности уменьшались. Под руководством воентехника В. Ф. Филиппова специально созданная бригада занялась ремонтом неисправных самолетов. В одном из ближайших к аэродрому домов оборудовали обогревательный пункт, где в любое время можно было выпить горячего чая или кофе.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.