Человек может - [30]

Когда Павел вернулся домой, он с удивлением обнаружил, что Вася еще не приходил.

— Ох и гуляка же, — сказал он вслух. — Но завтра ты у меня попляшешь! Все равно разбужу вовремя и на работу поедем вместе.

Вася пришел только под утро. Павел не спал. В блюдце, заменявшем им пепельницу, было полно окурков.

— Почему ты не спишь? — спросил возбужденный Вася.

— Так, — неохотно ответил Павел.

— Ты думаешь, это я с Наташей ходил? Ничего похожего. Я у Кати был. Эта Наташа не мной, а тобой интересуется. Все время о тебе спрашивала, кто ты да что ты. Просила познакомить получше. И чем ты ей так понравился — не пойму. Все время молчал, шел в сторонке. Может, и мне в другой раз нужно так попробовать?.. — спросил Вася. — Может, когда молчат — больше нравятся?..

…Силуэт башенного крана рядом с громадой цеха казался особенно стройным.

Совсем еще молодые хлопчики — пареньки в форме ремесленного училища — переставляли высокие трехъярусные леса. Павел отметил про себя, что эта, казалось бы самая несложная, операция отнимает много времени и труда. Все делалось вручную, падали длинные балки, ломались прибитые гвоздями щиты подмостей.

Распоряжался плотниками начальник участка Савельев — пожилой человек с маленькими выпуклыми глазами и ушами неправильной формы, торчащими, как плавники. Он был в суконном пыльном костюме. Команды плотникам подавал жестами — взмахивал руками, кивал головой, показывал что-то пальцами.

Его не понимали.

Наконец он знаками заставил рабочих спуститься вниз, подозвал их к себе и еще сильнее замахал руками.

Чего он хочет от этих плотников? — досадливо морщась, подумал Павел.

Из-за штукатуров задерживалась работа монтажников, и бригада Павла простаивала. Вася пристроился с самого утра на обшитых черным гидроизолом ящиках, в которых лежали части многотонных махин — компрессоров, и сладко спал.

Когда Павел подошел поближе к начальнику участка, плотники снова полезли на леса, а Савельев все так же размахивал руками.

— Здравствуйте. Когда же мы работу сможем начать? — обратился к нему Павел.

Савельев в ответ только молча кивнул и указал пальцем на плотников.

— А почему вы не поставили леса сразу вокруг всего цеха?

Савельев показал рукой на горло.

— Оси́п, — прошипел он. — В такую погоду. Пива выпил. И кричу.

Приблизив красное потное лицо к лицу Павла и выпучив под бесцветными бровями маленькие блестящие круглые глазки, он ласково зашептал:

— А какой дурак сказал тебе, что можно поставить сразу все леса? Где я столько леса возьму? И что бетонщики будут делать?

Павел поежился. Предложение его было совершенно бессмысленным. Конечно, сплошные леса помешали бы бетонщикам. Как он сразу не сообразил.

— Плотников, плотников забрали, а дали школьников, — перейдя с шепота на какой-то смешной писк, горячился Савельев. — Плотники на жилье нужны, а я и так обойдусь…

Он ткнул пальцем в сторону подмостей.

— Вот как я обхожусь! Оратория, а не работа. Ору — и все без толку. Охрип.

Грузной рысцой он побежал к молодому плотнику. Тот в одиночку пытался оттащить в сторону тяжелый щит. Махнув рукой, Савельев подозвал двух рабочих-подсобников. Они подхватили щит и отнесли его подальше.

Вверху заискрился провод, переброшенный через ферму. Плотники задели его, снимая леса. По узкой лестнице, прислоненной к стене, к проводам полез электромонтер. Он пристроился на широкой балке мостового крана и, ухватившись одной рукой за ферму, начал чинить проводку.

Павел стал взбираться вверх по лестнице.

— Куда ты?! Это тебе что — цирк?! — закричал электромонтер.

Но Павел быстро добрался до балки и осмотрел ферму. А затем медленно, цепляясь руками за частые перекладины, спустился и снова пошел к начальнику участка.

— Тут можно штукатурить без этих подмостей…

— Можно, можно, — шепотком согласился Савельев. — На веревочках штукатуров подвесить, понимаешь?

По щекам Павла прокатились желваки.

— Да, только не на веревочках, а выгнуть из арматуры подвесные подмости и зацепить за фермы. Как закончите штукатурку стены, сразу можно перевесить на другую ферму. И в других цехах подвесные леса будут нужны…

— Нужны, нужны, — снова охотно согласился Савельев. — Как на баню — гудок.

Он развел руками.

— Кто ни придет — все советы дают. У всех душа за дело болит, понимаешь. Только у меня не болит. Все советуют. А я — работаю.

Савельев сипло откашлялся, неожиданно сорвался с места и тяжело побежал в противоположный конец цеха, где штукатурили откосы окон.

15

В эти напряженные дни строительства Павел вместе с другими членами бригады решил не уезжать домой. Их поместили в общежитие.

После работы Павел вышел погулять.

Он был недоволен собой.

Обманывать этого чудаковатого старика — мужа Софьи — было так же неловко и гадко, как ударить ребенка. И зачем? В Софье не было ни одной черты, которая нравилась бы ему. Кривляка. Как все неискренние люди, желающие казаться не тем, что они есть ка самом деле, она постоянно пересаливала и бывала несносна.

…Павел уже одевался. В комнату Софьи вошла домработница Паша — Прасковья Сергеевна, пожилая женщина с блестящими мигающими глазами и глухим голосом, с круглым лицом без румянца.