Человек, который упал на Землю - [5]

Толстяк вздохнул, затем потряс головой, будто в попытке прояснить мысли. Когда он заговорил, тон его был мягким, нерешительным и крайне осторожным.

— Я не всё здесь понял, — сказал он, — лишь немногое. Немногое. Я ничего не понимаю в оптике, как и в фотоплёнке. — Он снова посмотрел на бумаги в своих руках, словно хотел удостовериться, что они всё ещё там. — Я юрист, мистер Ньютон, — сказал он. — Я юрист.

И вдруг он заговорил оживлённо, сильным и дрожащим голосом, его толстое тело подобралось, взгляд крошечных глаз стал напряжённо внимательным.

— Но я разбираюсь в электронике. И я разбираюсь в красителях. Думаю, я понял ваши… усилители, и думаю, я понял ваше телевидение, и… — он прервался на секунду, моргая. — Бог ты мой, я думаю, их можно произвести тем способом, о котором вы говорите. — Он медленно выдохнул. — Они выглядят убедительно, мистер Ньютон. Я думаю, они будут работать.

Ньютон продолжал улыбаться.

— Они будут работать. Все без исключения.

Фарнсуорт достал сигарету и закурил, чтобы успокоиться.

— Мне нужно будет всё перепроверить. Металлы, схемы… — и, внезапно прервав самого себя, стиснув сигарету в толстых пальцах, воскликнул: — Боже милостивый, да вы хоть знаете, что всё это значит?! Знаете ли вы, что у вас здесь девять основных патентов[6] — основных патентов! — Он поднял один из листков своей пухлой рукой. — Здесь просто-напросто видеопередатчик, а тут маленький фототрансформатор… вы хоть знаете, что всё это означает?

Выражение лица Ньютона не изменилось.

— Да, я знаю, что это означает, — ответил он.

Фарнсуорт медленно затянулся.

— Если вы правы, мистер Ньютон, — сказал он уже более спокойно, — если вы правы, вы можете заполучить «Ар-си-эй»[7]и «Истмэн кодак»[8]. Господи, да вы можете заполучить «Дюпон»[9]! Да знаете ли вы, что это такое?

Ньютон внимательно посмотрел на него.

— Знаю, — сказал он.

До загородного дома Фарнсуорта они добирались шесть часов. Вжавшись в угол на заднем сиденье автомобиля, Ньютон какое-то время пытался поддерживать разговор, но сильное ускорение машины отзывалось ослепительной болью в его теле, и без того перегруженном земным притяжением. Он знал, что пройдут годы, прежде чем он к нему привыкнет. Наконец он сказал юристу, что очень устал и нуждается в отдыхе. Он закрыл глаза и откинулся на мягкую спинку сиденья, стараясь по возможности передать ей весь свой вес и как-нибудь вытерпеть эту боль. В довершение всего в машине было слишком тепло — как в самый жаркий день у него на родине.

В конце концов, когда они выехали за пределы города, ход машины стал более плавным, а рывки при торможении и разгоне — менее болезненными. Несколько раз он взглядывал на Фарнсуорта. Юрист не спал. Он сидел, уперев локти в колени, и продолжал листать бумаги, которые дал ему Ньютон. Его маленькие глазки блестели.

Особняк Фарнсуорта стоял посреди большого участка леса. Дом и деревья влажно поблёскивали в сером утреннем полумраке, напоминающем полуденный свет на Антее. На сверхчувствительные глаза Ньютона он подействовал освежающе. Ему нравились леса, их тихая жизнь, их влажность, сама земля, наполненная водой и жизненной силой, и даже непрестанный шорох и стрекотание насекомых. Это был неиссякаемый источник восхищения — по сравнению с его собственным миром, где между почти обезлюдевшими городами лежали обширные необитаемые пустыни, сухие и безмолвные, и только непрестанный вой холодного ветра оглашал агонию его умирающего народа…

У дверей их встретил слуга в халате и с заспанными глазами. Фарнсуорт отпустил его, распорядившись принести кофе, а затем прокричал ему вслед, что для гостя нужно приготовить комнату и что сам он будет недоступен для телефонных звонков по крайней мере три дня. Затем Фарнсуорт провёл Ньютона в библиотеку.

Это была очень большая комната, обставленная ещё дороже, чем кабинет в нью-йоркской квартире. По всей видимости, Фарнсуорт читал лучшие журналы для состоятельных людей. В центре комнаты стояла белая статуя обнажённой женщины, в руках у неё была лира тончайшей работы. Две стены были скрыты книжными полками, а на третьей висела большая картина на религиозный сюжет, на которой Ньютон узнал Иисуса, пригвождённого к деревянному кресту. Ньютон содрогнулся: лицо на картине — худое, с большими пронзительными глазами — вполне могло оказаться лицом антейца.

Он повернулся к Фарнсуорту. С ещё не прояснившимся взглядом, но уже более собранный, тот откинулся в кресле, и, сложив маленькие руки на животе, смотрел на своего гостя. На один неловкий миг их глаза встретились, и юрист отвёл свой взгляд.

Мгновение спустя Фарнсуорт посмотрел на него снова и тихо произнёс:

— Итак, мистер Ньютон, каков ваш план?

Ньютон улыбнулся:

— Он очень прост. Я хочу заработать как можно больше денег — как можно быстрее.

На лице юриста ничего не отразилось, но в голосе прозвучала ирония:

— Просто и со вкусом, мистер Ньютон, — сказал он. — Какие суммы у вас на уме?

Ньютон рассеянно разглядывал дорогие objets d'art[10], расставленные по комнате.

— Сколько мы сможем заработать, скажем, за пять лет?

С минуту Фарнсуорт смотрел на него, затем встал. Он устало проковылял к книжной полке и начал крутить какие-то ручки настройки, пока колонки, скрытые где-то в комнате, не заиграли скрипичную музыку. Ньютон не узнал этой мелодии; она была спокойная и сложная. Настраивая звук, Фарнсуорт ответил: