Человек, который улыбался - [62]

– Мне бы хотелось, чтобы ты пришел на утреннюю оперативку, – сказал Валландер. – Нам нужна полная ясность – что мы хотим и как этого достичь. Кстати, я против разделения следственной группы. Тогда мы не сможем быстро среагировать, если ситуация вдруг изменится.

– Приду, – сказал Пер Окесон. – Вообще-то я собирался поиграть в гольф, но погода не располагает.

– А в Уганде-то, должно быть, сейчас жара – страшное дело! Или куда ты там собрался? В Судан?

– Я еще не говорил с женой, – шепнул Окесон. – Так что помалкивай.

Валландер повесил трубку, выпил еще чашку кофе и снова набрал номер Бьорка. На этот раз ответил он сам. Валландер решил пока умолчать об обстоятельствах его первого посещения Фарнхольмского замка. Это был не телефонный разговор, он должен был видеть Бьорка и его реакцию. Поэтому он говорил очень коротко.

– Надо встретиться и обсудить изменившуюся ситуацию.

– А что случилось?

– Мне бы не хотелось говорить об этом по телефону.

– Ты что, думаешь, что наши телефоны прослушиваются? – удивился Бьорк. – Даже у богатого воображения должны быть свои пределы.

– Не в этом дело, – сказал Валландер, мысленно упрекая себя, что не подумал о такой – вполне реальной – возможности. Теперь было поздно. Он выложил Перу Окесону все как на духу. – Мне нужно встретиться с тобой на пару минут перед оперативкой.

– Через полчаса, – сказал Бьорк. – Не понимаю только, почему у тебя постоянно какие-то секреты.

– Никаких секретов нет, – сказал Валландер. – Просто иногда лучше говорить не по телефону, а глядя друг другу в глаза.

– Драматизм нарастает, – усмехнулся Бьорк. – А не позвонить ли тебе и Перу Окесону?

– Уже позвонил. Значит, через полчаса в твоем кабинете.

Подъехав к управлению, Валландер не сразу вышел из машины. Он выключил мотор и посидел немного, собираясь с мыслями. А может быть, не стоит затевать этот разговор? Есть вещи и поважнее. Но нет, Бьорк должен понять, что то, что он сделал, недопустимо. Иначе неизбежно возникнет кризис доверия, и Валландеру ничего другого не останется, как уйти со службы.

Он сидел в машине и удивлялся, с какой невероятной скоростью развиваются события. Еще неделю назад он гулял по песчаным пляжам Скагена и готовился навсегда покончить с полицейской службой. А сегодня он был полон решимости защищать свое достоинство и свою профессию. Надо будет обязательно написать об этом Байбе в Ригу, решил он. Интересно, поймет ли она, почему все так резко изменилось?

А сам-то он мог бы дать ответ на этот вопрос?..

Он вошел в кабинет Бьорка и сел на диван для посетителей.

– Выкладывай, что там у вас произошло, – сказал Бьорк.

– Прежде чем вникать в ход следствия, я должен решить другой вопрос, – сказал Валландер, отметив, что Бьорк озадачен.

– Ты что, опять собрался уходить? – спросил он.

– Нет, – сказал Валландер, – не собрался. Я хочу знать, почему ты позвонил в Фарнхольмский замок и предупредил о моем приезде. Сказал, что к ним явится полицейский из Истада, занимающийся расследованием убийства. Мало этого – ты ни слова не сказал ни мне, ни кому другому.

Бьорку вопрос явно не понравился.

– Альфред Хардерберг – уважаемый человек, – сказал он. – К тому же против него нет никаких подозрений. Это было просто проявление вежливости с моей стороны. А позволь спросить, откуда ты знаешь об этом звонке?

– Они были подозрительно хорошо подготовлены.

– И что в этом плохого? В сегодняшних обстоятельствах…

– Это было совершенно ни к чему, – угрюмо сказал Валландер. – Ни к чему со всех точек зрения. К тому же такие штуки всегда негативно влияют на работу следственной группы. Люди должны знать, что от них ничего не скрывают и не водят их за нос. Они хотят работать в обстановке полной откровенности.

– Должен сказать, что я несколько удивлен, что именно ты заговорил со мной об откровенности, – сказал Бьорк, не скрывая злости.

– Мои недостатки вовсе не повод для других делать то же самое. Особенно если это мой шеф.

– Я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне, – ледяным голосом сказал Бьорк и встал. Лицо его налилось кровью. – Еще раз говорю – это был просто жест вежливости, и ничего другого. В сегодняшних обстоятельствах – чистая рутина, не имеющая никакого значения.

– Эти обстоятельства уже не действуют, – сказал Валландер, понимая, что надо остановиться. Сейчас важно как можно быстрее посвятить шефа в то, что им удалось узнать.

Бьорк стоял и смотрел на него.

– Выражайся ясней, – сказал он. – Что ты имеешь в виду?

– У нас появились данные, что за всем происходящим может стоять не кто иной, как Альфред Хардерберг. И тут, никуда не денешься, приходится признать: обстоятельства изменились.

Бьорк снова сел и уставился на него недоверчиво.

– Что ты имеешь в виду? – переспросил он.

– Я имею в виду вот что: у нас есть причины подозревать, что Альфред Хардерберг прямо или косвенно замешан в убийстве адвокатов. И в покушениях на фру Дюнер и на меня.

– И что, я должен воспринимать это на полном серьезе? – спросил Бьорк скептически.

– Да, – сказал Валландер. – Пер Окесон даже не очень удивился.

Не вдаваясь в детали, он рассказал Бьорку о вчерашнем открытии. Бьорк выслушал, не перебивая, и углубился в размышления.