Человек, который летал быстрее всех - [26]

Мое предвидение оправдалось, когда в начале февраля к нам прибыла отборочная комиссия из штаба командования материально-технического обеспечения ВВС, находившегося в Райт-Филде. Из 800 пилотов, ожидавших назначения в Крейг-Филде, были отобраны четыре, в том числе и я. Мы должны были отправиться в Дейтон. Нас назначили в истребительное отделение летно-испытательного центра в Райт-Филде в качестве летчиков-испытателей. Моя мечта осуществилась!

Я, конечно, помнил Райт-Филд, каким он был еще до войны. Здесь в 1939 году я впервые подал заявление о приеме в военную летную школу. Война изменила, как и многое другое, облик Райт-Филда: вместо деревянных ангаров и заросших травой взлетно-посадочных дорожек я увидел большой военный аэродром с бетонированными полосами и новыми прочными постройками.

По прибытии я в первую очередь должен был представиться своему новому командиру, полковнику Альберту Бойду, начальнику летно-испытательного центра. Его, однако, не оказалось в городе, так как он улетел на время, и его секретарь предложил нам явиться прямо в истребительное отделение. К полковнику Бойду нас должны были вызвать специально. Начальником истребительного отделения был полковник Фрэнсис Габрески, известный американский асс, сбивший на истребителе в Европе 31 самолет противника. Его тоже не было на месте, и мы представились его заместителю — майору Гасу Лундквисту.

Он сразу же сказал нам, что мы здесь не нужны. В истребительном отделении уже работало десять квалифицированных пилотов, то есть больше, чем нужно для выполнения программы испытаний на нескольких имеющихся в их распоряжении самолетах. Война закончилась, и новых самолетов не создавали. Единственным истребителем, который выпускала промышленность, был реактивный истребитель «F-80 Шутинг Стар». Таким образом, нам не разрешат производить испытательные полеты. Если же появятся свободные самолеты, нам можно будет летать на них лишь тогда, когда они не используются основным летным составом. Если же мы на все это не согласны, продолжал Лундквист, то нам придется ждать новых назначений.

Такой прием обескуражил меня. Не для того я приехал в Райт-Филд, чтобы меня вышвырнули таким образом, и я твердо решил, что останусь здесь, если это вообще возможно. Я хотел испытывать самолеты и был полон решимости доказать, что я квалифицированный летчик.

Прошла неделя, прежде чем полковник Бойд вызвал нас. Я был старшим по званию из четырех, поэтому вошел в его кабинет первым. Строгий, немногословный, знающий свое дело, он сразу понравился мне. Бойд был высокого роста, стройный и подтянутый, со светлыми волосами, худым лицом и проницательным испытующим взглядом холодных глаз. Я ответил ему таким же решительным взглядом, стараясь не обнаружить свои чувства, но готовый драться за то, что было моей целью.

Сидя за столом, в то время как мы стояли перед ним навытяжку, он начал читать нам «лекцию», суть которой сводилась к тому, что прежде всего мы совершили непростительную ошибку, приехав в Дейтон. Он заявил, что не собирался брать нас к себе в качестве летчиков- испытателей, так как предпочитает иметь дело со своими пилотами. Далее он сказал, что ничего не знает о нашей квалификации, что мы здесь лишние и, по всей вероятности, нас переведут на новое место. А пока мы должны находиться в распоряжении майора Лундквиста или его помощника капитана Кеннета Чилстрома. Говоря об этом, Бойд повернулся ко мне и сказал, что я должен подчиняться Чилстрому, несмотря на то, что он капитан, а я майор. Я считал, что это было уже слишком и что полковник явно перегнул, но промолчал. Когда он кончил говорить, мы отдали честь и вышли.

Однако моя решимость добиться своего отнюдь не исчезла и, очутившись в комнате для ожидания, я сказал секретарю, что хочу еще раз поговорить с полковником. Когда я снова вошел к Бойду, он посмотрел на меня с удивлением и очевидным недовольством, однако отложил в сторону деловые бумаги и, откинувшись в кресле, приготовился слушать.

Я сказал ему, что очень хочу остаться в Райт-Филде и прошу его учесть это. Пусть он даст мне возможность показать, на что я способен, и только тогда решит, стоит ли меня переводить отсюда. Я сказал также, что смогу пригодиться здесь, так как давно стремился попасть на такую работу.

Полковник ответил, что он внимательно просмотрит наши документы и познакомится с нами, и снова сказал, что для нас почти нет никакой возможности остаться в летно-испытательном центре и он думает, что нас переведут отсюда в ближайшее время. На этом наша краткая беседа закончилась, я опять отдал ему честь и вышел.

Через месяц все три пилота, которые вместе со мной прибыли в Райт-Филд, получили новые назначения. Я же продолжал оставаться в летно-испытательном центре, пользуясь малейшей возможностью, чтобы летать на самолетах любого типа, и все время ожидая, что и меня постигнет та же участь, что и моих товарищей. Я много летал на самолетах, которые были мне знакомы со времени войны, — на Р-47 и на Р-51, а также на двухмоторном Р-38. Однако я летал не потому, что меня уже окончательно оставили здесь. Дело в том, что другим пилотам не особенно хотелось летать на этих самолетах и они сваливали эту работу на меня. Я же только радовался возможности показать свое летное мастерство независимо от того, на каком самолете мне приходилось летать.