Человек-комбини - [17]

– Да ни черта! Пришёл тут один кандидат, да я забраковал. После случая с Сирахой главное – не забывать: нам нужны люди годные!

Наш Восьмой директор так часто говорит слово «годный», что я всякий раз задумываюсь: на что же гожусь я сама? Может, я и работаю лишь потому, что хочу быть годным для чего-нибудь инструментом?

– А что за кандидат?

– Да мужик-то вроде ничего, но возраст… Пенсионер, из прежнего магазина только что уволился из-за болей в спине. Вот и меня стал просить об отгулах, как только спину прихватит. Я ещё понимаю, когда о таком предупреждают заранее. А если в последнюю минуту? Нет уж, лучше я буду сам по ночам выходить!

– Понятно…

Таков физический труд: стоит сломаться телу, как в негодность приходит вся твоя жизнь. Как бы я ни старалась, как бы ни собирала волю в кулак – однажды годы возьмут своё, и в механизме комбини я стану негодной деталью.

– Кстати, Фурукура, ты могла бы в воскресенье после обеда прикрыть Сугавару? А то у неё концерт…

– Хай! Прикрою, конечно.

– Правда? Очень выручишь!

Что ж. Пока ещё я инструмент вполне годный. Мышцы живота сжимаются от радости и тревоги одновременно.

– Ещё чуток подзаработать – это мы завсегда! – отвечаю я шефу голосом Сугавары.

Сираху у входа в магазин я замечаю совсем случайно.

Ближе к ночи деловой район совсем обезлюдел. Но в тёмном углу чуть поодаль я вижу сгусток чьей-то тени. Вспоминаю «охоту за призраком», в которую играла ещё ребёнком, протираю глаза. Приближаюсь – и обнаруживаю испуганного Сираху, жмущегося украдкой к тёмной стене здания.

Похоже, он ждёт появления той покупательницы, чей адрес собирался узнать. Не зря же директор рассказывал, как после смены Сираха ошивался в подсобке, дожидаясь, когда она заглянет к нам за любимыми сухофруктами.

– Ты чего, Сираха? В полицию захотел? – говорю я, подкравшись к нему сзади. Вздрогнув от неожиданности так, что я сама испугалась, он развернулся, узнал меня – и тут же скривился.

– О, ч-чёрт! Фурукура? Ты, что ли?

– Засаду устроил? А ты не в курсе, что домогаться покупателей – самое страшное табу для наших работников?

– Я больше не ваш работник.

– А я – работник и мимо пройти не могу. Мало тебе директор шею намылил? Так он сейчас здесь, я позову?

Он вдруг угрожающе выпрямляется и, нависая надо мной, глядит уже сверху вниз.

– Да что он мне сделает, ваш корпоративный холуй? Я ничего дурного не совершаю. Понравилась женщина – я её добиваюсь. Традиция, которая тянется между самцами и самками с древнейших времён.

– Но разве не ты говорил, что лучшие самочки достаются только сильным охотникам? Сам же себе противоречишь!

– Ну да, я прямо сейчас без работы, но у меня блестящие планы. Вот открою своё дело – девки слетятся на меня, как мухи на мёд!

– Так, может, сперва откроешь, а там и будешь выбирать из слетевшихся? Разве так не логичней?

Сираха явно смущён.

– Так или иначе, с эпохи Дзёмон у людей ничего не меняется, просто они не хотят этого замечать. Все мы просто животные, – отвечает он невпопад. – Как по мне, этот мир дисфункционален. Потому в нём и обращаются несправедливо со мной…

Может, и так, думаю я. Но с другой стороны – а как должен выглядеть идеально работающий мир? Даже не представляю. И чем больше об этом думаю, тем меньше понимаю, что же такое «мир». Возможно, просто химера, не более.

Сираха видит, что я молчу, и внезапно закрывает лицо руками. Я жду, что он чихнёт, но замечаю, как меж его пальцев просачиваются капельки влаги. Плачет, что ли? Ну и ну. Не хватало ещё, чтобы нас увидел кто-нибудь из покупателей.

– Давай-ка зайдём куда-нибудь, – говорю я, хватаю его за локоть и тащу в ближайший семейный ресторанчик.

– Этот мир не признаёт инородных тел. Всю жизнь от этого страдаю, – говорит Сираха, прихлёбывая жасминовый чай.

Чаю у стойки с напитками налила ему я. Пока не поставила перед ним чашку с чайным пакетиком, он сидел молча, недвижный как истукан, и начал пить, даже не сказав «спасибо».

– Ты просто обязан ходить с ними в ногу… Почему тебе уже за тридцать, а ты до сих пор на подработках? Почему ещё ни разу не влюбился? Сколько раз с женщиной спал? Спрашивают, не стесняясь. Да ещё подчёркивают: «Проститутки не в счёт!» – и хохочут тебе в лицо… При этом я никого не трогаю. Но они считают нормальным вторгаться в мою жизнь – уже просто потому, что я в меньшинстве!

Ну вообще-то ты и сам без пяти минут сексуальный маньяк, думаю я, разглядывая Сираху в упор. А сколько неудобств ты причиняешь окружающим: и продавщицам, и покупательницам? Бубня о своих страданиях, ты так легко употребляешь слово «вторжение», словно ты у нас – всегда только жертва, но никогда не насильник! Странная форма мозга, что говорить.

Или это у тебя хобби такое – жалеть себя?

– Да уж… – соглашаюсь я дипломатично. – Просто кошмар.

Да, этот чёртов мир вторгается и в мою душу. Но лично мне внутри себя защищать особенно нечего, и я правда не понимаю, отчего Сираха так злится на белый свет. «Может, у парня действительно сплошь невезуха по жизни?» – думаю я, потягивая свой кипяток.

Нужды в каком-либо вкусе я не испытываю и в свою чашку пакетика не кладу.

– Вот зачем я хочу жениться – и жить так, чтобы ко мне больше не было претензий, – продолжает Сираха. – Хорошо бы на ком-то с деньгами. Есть у меня идея – уникальный сетевой бизнес. Перехватят – пиши пропало, так что деталей раскрыть не могу. Идеальной невестой будет та, кто в меня инвестирует. Идея моя преуспеет на все сто. И тогда уже никто и ни в чём не сможет меня упрекнуть.