Человек и песня - [6]
Невелика росточком, «незаживная»[10], темный платочек повязан узелком под подбородком, длинный темно-синий сатиновый сарафан. Лицо правильное, легко представить его молодым и красивым: удлиненный овал, ровный, не короткий нос, мягко закругляющийся подбородок. Необыкновенно живые орехово-карие глаза смеются, остро испытующе, с прищуром глядя на нас. Вдруг лицо ее принимает нарочито серьезное, чуть не сокрушенное выражение, даже углы тонко очерченных губ опускаются. И это противоречие сбивает с толку. Не понять: то ли бабушка Катарина над нами посмеивается, то ли, наоборот, нас забавляет, то ли не хочет с нами вовсе дела иметь, дурачит, то ли своими признает...
Примерно так, поначалу непонятно, с хитринкой, ведет себя да стихотворными приговорками разговаривает в русских народных сказках баба-яга... Но не та, что ездит в ступе, летает на метле и норовит изжарить на обед кого-нибудь. А та, что обычно прядет шерсть, до времени прикидывается самой обыкновенной бабушкой и, жалеючи добра молодца, собравшегося в дальний неведомый путь искать свое счастье, дает ему в руки заветный клубочек ниток. Бежит этот клубочек — разматывается, безошибочно указывая герою путь-дорожку. Но вдруг вспомнился вчерашний вечер и слова: «Погнал царь скоморохов — они к нам прибежали...» А и впрямь — не скомороший ли артистизм в потомственных терчанах играет? (А может, и «с другого конца», как говорят терчане? Именно потому неизбежно появилось скоморошество, что искони в русском народном характере рука об руку идут вместе трагические слезы и облегчающий душевную боль смех, серьезная мудрая простота и неложная «театральность», святое слово—и слово острое, за которым в карман не лезут?) Потом сотни раз буду я встречаться с этим удивительным народным умением на ходу сочинить короткий стихотворный монолог или разыграть ослепительное диалогическое рифмованное состязание в остроумии. С умением в смеховой форме (как будто походя, шутя) коснуться иной раз даже философских проблем бытия, найти смешные стороны даже в трагических обстоятельствах (и тем значительно облегчить их)... Через много лет, на пороге своего одинокого девяностолетия (которое, казалось бы, обязательно должно было быть безрадостным, а поди ж ты — вот и нет!), Анастасия Ивановна Катарина скажет мне с тем же смехом в глазах и серьезностью в лице:
И, как в первую встречу, взглянет искоса, как бы проверяя, правильно ли я воспринимаю предлагаемую игру. А увидев мой карандаш, летающий по страницам ученической тетради, поспешающий в точности записать блистательно разыгранную бабушкой сценку, засмеется широко, открыто. Так приобщает меня бабушка Катариха к «таинствам» жизни, которую она (как и многие представители крестьянства) воспринимает отчасти как бесконечно длящееся импровизационное театральное действо на миру. Неудачных, нежеланных, «несыгранных», ролей, положений, сюжетов в этом театре народной жизни не предусмотрено. Полагается всегда и всякому (в отдельности и вместе, артелью) найти нужные и уместные действия, слова, поступки, выход из самого, казалось бы, безвыходного положения; заново выстроить события или снабдить их таким разъяснением (со стороны), чтобы всякий слушатель и зритель стал действенным соучастником этих событий. Элементы театральности, воспринимающейся монументально на фоне крупных исторических событий, вообще характерны для поведения терчан. Так, например, в 1850-х годах, в период Крымской войны, участились случаи разбойничьих нападений англо-французских эскадр на Терский берег Белого моря. Изустная память об этих событиях жива и сейчас. Старики рассказывают, что у большого поморского села Кузомени английские корабли стали на якорь и высадили десант. Кузомлянские мужики увезли женщин и детей на лодках вверх по реке Варзуге и спрятали в лесу. Вооруженный пятьюдесятью тремя винтовками и ружьями отряд кузомлян пошел навстречу врагу. Вот что пишет об этом со слов старожилов краевед Е. Двинин (сам потомственный кузомлянин)[13]: «...когда оба отряда сблизились на ружейный выстрел, англичане остановились, и от них вышел с белым флагом парламентер. Навстречу ему выступил вооруженный старинным кремневым ружьем кузоменский староста Павел Абросимов. Англичанин показал рукой на корабль, где у орудий стояли с зажженными фитилями пушкари, и надменно произнес: «Нам надо корофф!» В ответ Павел Абросимов показал рукой на изготовившийся тем временем к бою отряд кузомлян, стукнул о землю прикладом и громко сказал: «А не надо ли вам комаров?!» На этом дипломатические переговоры завершились. После короткого совещания англичане довольно поспешно отступили к лодкам и отчалили на корабль».
Эту работу по праву можно назвать введением в методологию звуковых исследований. Мишель Шион – теоретик кино и звука, последователь композитора Пьера Шеффера, один из первых исследователей звуковой фактуры в кино. Ему принадлежит ряд важнейших работ о Кубрике, Линче и Тати. Предметом этой книги выступает не музыка, не саундтреки фильмов или иные формы обособления аудиального, но звук как таковой. Шион последовательно анализирует разные подходы к изучению звука, поэтому в фокусе его внимания в равной степени оказываются акустика, лингвистика, психология, искусствоведение, феноменология.
Настоящий песенник, выпуск 3, представляет собой учебно-методическое пособие по аккомпанементу песен под гитару для всех желающих, с широким выбором песен.
Предисловие составителя-переводчикаОбщепринятая практика требует, чтобы любому труду (а тем более объёмному, каковым этот, несомненно, является) было предпослано некое предисловие. Не знаю, насколько оно необходимо, but what the fuck... Заппа сам говорит за себя лучше, чем когда-либо смогу я или кто-то другой. Как писал в «Арапе Петра Великого» Сергеич, «следовать за мыслями великого человека есть занятие самое увлекательное». Могу только подтвердить справедливость этого утверждения. Конечно, у нас теперь есть хорошо переведённая НАСТОЯЩАЯ КНИГА ПРО ФРЭНКА ЗАППУ, но и эти интервью, наверняка, многое прибавят к тому образу, который сложился у всех нас благодаря неутомимой деятельности Профессора Заппы.
Имя Исаака Дунаевского (1900—1955) золотыми буквами вписано в историю российской популярной музыки. Его песни и мелодии у одних рождают ностальгию по славному прошлому, у других — неприязнь к советской идеологии, которую с энтузиазмом воспевал композитор. Ясность в эти споры вносит книга известного журналиста и драматурга Дмитрия Минченка, написанная на основе архивных документов, воспоминаний и писем самого Дунаевского и его родных. Первый вариант биографии, вышедший в 1998 году, получил премию Фонда Ирины Архиповой как лучшая книга десятилетия о музыке и музыкантах.
Книга петербургского журналиста Анатолия Максимова "McCartney. День за днем" — это первое в России издание, досконально исследующее жизнь самого популярного композитора планеты.Два тюремных заключения. Запись альбомов в Африке; на борту яхты посреди Атлантического океана; в старинном замке, а также совместная сессия звукозаписи с Джоном Ленноном, которая состоялась уже после распада Битлз в 1974 году. И кроме того, миллиард долларов на банковском счете плюс сенсационные подробности личной жизни музыканта.
В книгу вошли разноплановые, но объединенные лейтмотивом обеспокоенности статьи о сохранности нашего музыкального наследия как созидательного духовного начала, о «приоритетах» рок-музыки сегодня и причинах широкого распространения ее среди молодежи, о негативном влиянии рок-музыки на мироощущение человека.
Исполнительница народных песен, народная артистка РСФСР Елена Сапогова рассказывает о своем творчестве, о трудностях, с которыми приходится встречаться народным талантам в нынешних условиях, и о победах, которые каждый празднует в меру своих способностей, осознания важности своего дела. В сборнике приводится множество песен из репертуара Елены Сапоговой, записанных в различных областях России ею и другими авторами, а также несколько былин и притчей.
В сборник вошли русские народные музыкальные игры, плясовые, хороводные песни, заклички, потешки, записанные в различных областях России. Репертуар сборника, построенный по ступеням сложности, позволяет использовать его в коллективах детей самых маленьких и более старших возрастных групп.
Кто он — Павел Александрович Флоренский, личность которого была столь универсальной, что новым Леонардо да Винчи называли его современники? Философ, богослов, историк, физик, математик, химик, лингвист, искусствовед. Человек гармоничный и сильный... А вот и новая его ипостась: собиратель частушек! Их мы и предлагаем читателю. Многие из частушек, безусловно, впишутся в нашу жизнь, часть — представит исторический интерес.