Человек и мир - [10]
Такое решение устраивало Тура. Он не мог думать ни о чем, кроме своей новообретенной любви, и, получив официальный развод, мог беспрепятственно продолжать ухаживать за фрёкен Ивонн Дедекам-Симонсен, двадцатичетырехлетней красавицей из Осло.
Ивонн работала в лаборатории фармацевтической фирмы «Нюгорд и К° А/С». После учебы в Англии, где она продолжила обучение практической микробиологии, ей требовался отдых. Родители отправили ее в отель «Невра Хойфьелльс».
Родственники и друзья описывали Ивонн Дедекам-Симонсен как красивую, элегантную и веселую девушку. До встречи с Туром она была обручена два раза. Она выросла в большой квартире в доме 25 на Бюгдёй-аллее, и те, кто замечал ее картавость, полагали, что имеют дело с девушкой из высшего общества. Но это «Осло-р» появилось вовсе не благодаря няне из городка Арендал в Южной Норвегии. Ивонн заимствовала такое произношение от родителей, уроженцев, соответственно, Сёрландета и Ярена.
По последней моде. Ивонн была модницей, это качество она унаследовала от матери, Берглиот Дедекам-Симонсен
Отец, Вессель Дедекам-Симонсен, вырос в Мандале. Он рано приехал в Кристианию, где занялся страховым делом. Со временем он стал страховщиком морских судов и много путешествовал, особенно в Англию, и его действительно можно было назвать солидным буржуа. Но он был веселым парнем, любившим после работы проводить время с богемой. Вессель любил сидеть в «Бломе» или «Театеркафеен», а вечеринки, которые он устраивал в доме на Бюгдёй-аллее, привлекали различных деятелей искусства — музыкантов, художников и актеров. Он сам был не лишен таланта, и, пока наливали, Вессель с удовольствием садился за рояль. Он не знал нот и играл на слух.
В такие минуты Ивонн проникала в комнату к гостям. Она любила игру отца и забиралась под рояль, чтобы послушать.
Мать Ивонн, Берглиот, выросла в Оморде в области Ярен и была дочерью директора Объединенной фабрики шерстяных изделий Свенна Нильсена, главного предприятия той местности. Но, когда отец в 1916 году получил место в конторе «Норск гидро» в Кристиании, он перевез семью в столицу и поселился на вилле в Слемдале. Берглиот очень радовалась такой перемене. По природе очень открытая, она мечтала быть танцовщицей и жаждала развлечений. Девушка встретила Весселя, который кроме игры на рояле был еще и отличным танцором, и влюбилась без памяти. Они поженились в 1921 году и планировали свадебное путешествие в Рим. Но поездка не состоялась, поскольку, будучи мастером оправданий, Вессель потратил деньги на то, что он считал более полезным для молодоженов. Он купил новый парус для своей яхты, двенадцатиметровую махину.
Ивонн родилась в 1924 году и была вторым ребенком из четырех детей в семье. В детстве она часто посещала виллу в Слемдале, где ее особенно интересовала библиотека дедушки, состоявшая из трех тысяч томов. В шестнадцать лет она сдала экзамен за неполную среднюю школу в Ниссене, учебном заведении для девочек, и Берглиот, сама окончившая гимназию, надеялась, что и Ивонн тоже ее окончит. Но, к удивлению семьи, девушка поступила в Государственную школу домохозяек. С 1941 года она работала в Центральной больнице, в медицинской лаборатории «В», пока ее в 1943 году не взяли в «Нюгорд и К° А/С».
В последующие недели после случая в отеле «Невра Хойфьелльс» Лив пыталась анализировать, почему разрушились отношения между ней и Туром. Она понимала, что уже думает не так, как в двадцать лет. «Но прошло много лет, и я узнала много нового из того, что мне довелось увидеть», — писала она Генриетте>{69}. Тур, напротив, «сохранил все свои идеалы с тех времен, и я считаю, что это здорово — так хранить верность идеалам». Лив с удовольствием осталась бы верна идеалам, но они «со временем ускользнули от меня». Даже если супруги и различались во взглядах, все равно ей было непонятно, почему они не могли дальше жить счастливо вместе. «Может быть, это все из-за моей глупости. Я не знаю».
Тур был шокирован, когда в Америке Лив начала курить сигареты. Это плохо увязывалось с их идеальным стремлением вернуться к природе — собственно, квинтэссенцией их свадебного путешествия на Фату-Хиву в Тихом океане. Более серьезно Тур воспринял то, что Лив утратила свою «детскую веру», как он это называл, и, как следствие этого, перестала быть членом государственной церкви. И хотя она открыто не противилась его путешествию на плоту, он не чувствовал, что жена приветствует его намерения. Когда приготовления к плаванию на «Кон-Тики» шли полным ходом, он получил от Лив письмо, которое воспринял как «сильнейший вотум недоверия […], который я когда-либо получал от тебя»>{70}. Лив обвиняла его среди прочего в том, что такое путешествие убьет престарелого отца, — обвинение, которое Тур счел «не особенно забавным, хотя оно отскочило как от стенки горох»>{71}.
Спустя несколько недель тон посланий потеплел, Тур получил от Лив новые письма, на этот раз они его растрогали до слез. «Чем больше я переживаю, тем больше скучаю по тебе, хочу, чтобы ты была со мной рядом, как когда я первый раз начал свое большое приключение, — писал он ей в ответ. — В самых последних письмах было так очевидно, что ты все еще чувствуешь себя связанной со мной другими узами, кроме долга, формальности и дружбы».
