Человек и мир - [8]
Харальд Григ, директор издательства «Гильдендаль», сказал, что должен получить рукопись книги в течение лета 1948 года, чтобы подготовить ее к изданию до Рождества. Но предстоящее турне с лекциями по США позволяло Хейердалу сесть за работу «самое позднее в мае». Кроме того, было еще одно осложняющее обстоятельство: приходилось «переводить книгу и писать ее сначала по-норвежски»>{54}. Тур сделал небольшой набросок в судовом журнале «Кон-Тики». Но там он писал по-английски, частью из-за желания угодить международной аудитории, частью потому, что думал: так его содержание будет легче понять тому, кто найдет этот журнал, если они вдруг утонут.
Сгибаясь под тяжестью проблем, Хейердал писал Кнуту Хаугланду: «Все выглядит довольно мрачно».
И продолжал: «Отдохнуть в это Рождество (совсем) не удалось, я едва нашел время для двух коротких лыжных прогулок с ребятами, а так меня еще ждет корреспонденция. Честно говоря, хотел бы я вновь отправиться куда-нибудь в экспедицию и покончить с этим».
В какую экспедицию — он не знал. Только прочь. Как Пер Гюнт.
4 января 1948 года Тур попрощался с Лив и мальчиками. А 6 января он снова был в Нью-Йорке. Следующие четыре месяца он колесил по североамериканскому континенту. Сидел, стоял и спал в автобусах, поездах и самолетах. Беспорядочно перемещался из одного города в другой. Национальное лекторское бюро со временем составило маршрут, совершенно не думая о внутренней связи между пунктами остановки. Для агента на первом месте стояли деньги, и он посылал Хейердала туда, где, как казалось, будет больше всего посетителей. По контракту Туру причиталось 200 долларов за лекцию независимо от количества заплативших посетителей, и, поскольку он сам должен был платить за транспорт и за гостиницу, агента не беспокоила цена билетов и номеров в отелях. Бывало, что Тур оставался после лекции практически ни с чем, оплатив все расходы.
Популярен в США. Журналисты толпились вокруг Тура Хейердала после экспедиции на «Кон-Тики». Но масштабное турне с лекциями отняло у него почти все силы
В середине февраля он, кровь из носу, должен был приехать из Теннесси в Нью-Йорк, чтобы выступить с докладом в городской ратуше. Дата и время совпадали, но доклад был назначен на следующий, 1949 год, а не на 1948-й! Когда Хейердал попросил агента возместить затраты на бесполезную поездку, то получил отказ. Своим товарищам по путешествию он разочарованно писал: «Мне пришлось испытать столько гадости за последние недели, что любому норвежцу потребовалось бы четырнадцать лет, чтобы это переварить»>{55}.
От обиды Тур «ударился в загул», что было на него не похоже. В то же время он с нетерпением ждал ближайшей лекции в Сиэтле, предвкушая встречу с Бенгтом Даниельссоном и «еще одну попойку»>{56}.
К концу марта, после бесконечной жизни на чемоданах, его терпение иссякло. «Мне… до чертиков надоели эти лекции!»>{57}
Пока Тур сам распоряжался своей жизнью, он не скучал. Но, как только ему приходилось подчиняться, как во время войны, когда офицеры Норвежской бригады в Шотландии приказывали ему мыть лестницы в старом замке, или как сейчас, когда он попал в лапы Национального лекторского бюро, он не мог справиться со своим злейшим врагом — скукой. В каждом письме на родину он жаловался на то, что занимается совершенно бесполезным делом, и что с материальной точки зрения оно оказалось таким невыгодным, что на покрытие долгов, как он рассчитывал, денег не хватит. Среди кредиторов он отдал предпочтение Томасу Ульсену — «ради Лив», как он писал Герд Волд. Тура мучила совесть, поскольку он в конце концов заставил жену совершить этот унизительный визит в контору пароходства в Осло, чтобы просить денег. С большим трудом он смог вернуть Ульсену половину долга. Но отказаться не мог. «Я надеюсь, что книга сможет покрыть остальное, так что перспективы у нас в любом случае не такие мрачные, скорее наоборот, даже далеко не мрачные»>{58}.
Скука рождает беспокойство. Именно беспокойство мучило Хейердала, когда он сидел один в номере гостиницы в Чикаго. «Я лишь начинаю терять терпение оттого, что на мне все время висят эти чертовы благодарственные долги»>{59}.
Известность принесла радость, но за нее тоже надо было платить.
Разрыв
Хейердал не скрывал от жены, что встретил другую женщину той октябрьской ночью в отеле «Невра Хойфьелльс».
Наоборот, он честно рассказал ей о том, что произошло.
Лив ужаснулась оттого, что кто-то решил сломать ей жизнь>{60}. Однако затем все же решила взять себя в руки. Она думала о мальчиках, о Туре-младшем и Бамсе, и о том, что отношения с Туром надо спасти ради детей>{61}. Не стоит отрицать, что длительное расставание во время войны стало большим испытанием для их супружеских отношений. Путешествие на «Кон-Тики» и обширное турне с лекциями по США, которое Хейердал был обязан совершить, не улучшили ситуацию. И когда поздней весной 1948 года Тур вернулся домой в Норвегию, он снова сбежал от Лив и сыновей — на этот раз для того, чтобы писать книгу о пережитом на плоту. Но, когда книга была уже на пути в магазины и появилось время на возобновление отношений с женой и детьми, Тур позволил чужой женщине отнять его.
