Человек и глобус - [43]

Л у б е н ц о в. Во-первых, их никого поблизости нет. Илюхин в отъезде, твоя обожаемая Татьяна Васильевна лежит — ей нездоровится. Во-вторых, здесь не так пронизывает ветерок. Удобное укрытие. Садись. В-третьих, я устал от прогулки, которая очень приятна, но…

М а р и н а. Ты стал многословен. Охладеваешь?

Л у б е н ц о в. Прошу, не усложняй.

М а р и н а (ласкаясь). Олегушка, родной, я устала ждать. Устала то складывать, то разбирать чемоданы. Зачем ты испытываешь мое терпение? Ты все еще боишься Илюхина? Но что он может тебе сделать? Всегда найдутся оправдания для твоего отъезда… Отец нас ждет, мама без конца шлет письма, телеграммы. Стоит мне сказать слово — и я немедленно получаю расчет, а через несколько дней мы в Москве. Согласен? Ну решай же! Первое время мы не дадим тебе работать. Среди своих мы проведем настоящий медовый месяц. Чего опасаешься? Отец даст тебе отличную должность, оформит твои военные документы.

Л у б е н ц о в. Оформит, оформит… Почему он до сих пор не делает этого? Ехать без официального вызова, очертя голову, рискованно.

М а р и н а. Мальчик, робкий мальчик! Наши войска ворвались в Берлин. Войне конец. Ты напрасно затягиваешь свою экскурсию в область патриотизма и энтузиазма. Доблестный труд в тылу скоро станет вообще трудом. Пора же подумать о личных делах.

Л у б е н ц о в. Иногда ты страшно цинична.

М а р и н а. Нет, откровенна. Не обволакиваю красивыми фразами суть дела, как это иногда… Не возмущайся. Ты вынужден прибегать к цитатам из газет, я могу обойтись без них… Кто многим жертвует, тот имеет право все называть своими именами. А я не знаю: какая еще тебе нужна жертва с моей стороны?

Л у б е н ц о в. Я, кажется, ни к чему тебя не принуждал.

М а р и н а. Я хотела и хочу счастья с тобой.

Л у б е н ц о в. За это я тебя и люблю. (Пауза.) Не знаю, что делать. Временами меня даже как-то тянет действительно примкнуть к Илюхину. Он удивительно заражает верой в свою правоту. Но подумаю, какая величина Мокшаков и как все же мал Илюхин, — и сразу трезвею. Нет, дураков и без меня много.

М а р и н а. Так в чем же дело? Пойми, родной: твой несколько преждевременный отъезд полезен. Да. Его оценят как доказательство твоих принципиальных разногласий с Илюхиным. Я убеждена, что за этот шаг Мокшаков тебе даже простит не совсем точную информацию.

Л у б е н ц о в. Боюсь, не простит. Широтой взглядов он не обладает. Какая ему печаль, что у меня не было иного выхода! Что же, я должен был сразу уехать обратно?

М а р и н а. Конечно нет. Но ты немножечко запутался. Распрощайся и с тем и с другим. Решай! (Сухо.) Через неделю я уеду. С рудника я могу приехать еще только один раз — за тобой. Если ты захочешь. Я обязательно хочу встретить мир в Москве… Грустно, больно, но этот вечер, возможно, наш последний. (Порывисто обнимает.) Неужели последний?

Л у б е н ц о в. Не надо сцен. Позволь мне подумать.

М а р и н а (холодно). Может быть, ты ожидаешь, когда здесь появится твоя бывшая жена?

Л у б е н ц о в. Вздор, вздор! Зачем она мне, когда есть Марина? Моя смелая, решительная, заботливая…

М а р и н а. Да, я такая. (Прислушиваясь.) Твое начальство. Объяви ему о том, что ты решил уехать. Я задержусь. Позднее скажешь, чем все кончилось.

Л у б е н ц о в. Когда ты рядом, все кажется простым, легким.

М а р и н а. Так будет всегда. Верь, Олегушка. (Уходит.)

Появляются  И л ю х и н  и  К у т и н.

И л ю х и н (несколько навеселе). Кто это прошмыгнул? Тсс!.. Чужую любовь надо уважать. Природа сильна и лукава, а тут, однако, хотят и ее перехитрить… Любовь без любви. Какой отравы ты мне дал?

К у т и н. Натуральную сорокаградусную, разливную.

И л ю х и н. Разбавленную кислотой? Жулик ты порядочный. Ишь округлился от честных трудов! Горе тебе впереди. Торопись, воруй и убирайся подальше. Здесь таким, как ты, не то что места, воздуха не найдется. Тут честные люди начнут строить.

К у т и н. А мне нельзя им помогать?

И л ю х и н. Чем?

К у т и н. Разве честные люди выпивать перестанут?

И л ю х и н. Нет! Но станут пить прекрасное, радующее вино. Соображаешь? Вино хорошо, когда ты чокаешься с человеком, а у него в глазах вся душа светится и сердце раскрыто настежь. У тебя же одни подлые мысли ворочаются: кого бы еще обжулить, обвесить, просто обокрасть…

К у т и н. Не пойман — не уличен.

И л ю х и н. Эва! Уличают тех, кто случайно впросак попадает. А ты с природным дарованием к жульничеству.

К у т и н. Не знаю за собой такого.

И л ю х и н (заметив Лубенцова). Вот тоже ничего за собой такого не замечает. Я тебе что-нибудь должен?

К у т и н. Как совесть подскажет.

И л ю х и н. Я спрашиваю: я рассчитался?

К у т и н. Заплатили.

И л ю х и н. До свидания.

Кутин отходит.

Добрый вечер, товарищ Гамлет! Откуда эта двойственность души? Все думаете — быть стройке или не быть? Кто одержит верх — погибший Фролов или здравствующий Мокшаков? Хватит отсиживаться в глуши или пора шлифовать асфальт, протирать штанишки в канцелярии? Сколько мировых вопросов! Впрочем, вы вроде сухопутного броненосца… Это все так. Некоторое отвлечение. Завтра все равно рядышком будем работать. Девушек я отпустил. Пусть курносые героини хлеб сеют. Договорился в сельсовете. Когда мы уедем, власти возьмут на сохранность постройки. В будущем они пригодятся.