Человек и глобус - [42]
М а р и н а. Дружба у нас не состоялась, вы не снизошли до меня, но я, поверьте, очень хорошо отношусь к вам.
И л ю х и н. И я к вам.
М а р и н а. Так слушайте. Немедленно увольте Лубенцова. Отпустите его на все четыре стороны. Пусть он уезжает куда хочет. Большего врага, чем он, у вас нет. Вы надрываетесь, расходуете деньги — он сделает так, что позднее все, все вам поставит в вину. Понимаете?
И л ю х и н. Я утратил сообразительность. Зачем вы рассказали? Какой вам смысл в этом? Впрочем…
М а р и н а. Вы послушаетесь меня? Отошлете Лубенцова?
И л ю х и н (помолчав). Нет, Олег Леонидович — слизняк. А слизняки только противны, но безвредны. Возможно, мои слова вас оскорбляют?
М а р и н а (усмехнувшись). Почему? Каждый думает по-своему… Не понимаю вас. Быть рядом с таким человеком, вместе работать!
И л ю х и н. Что говорить, тяжкая необходимость.
М а р и н а. Разве он так нужен вам, разве он приносит здесь пользу?
И л ю х и н. Мне нужен геолог, и по мере своих сил и прав я заставляю Лубенцова быть полезным. А что будет впереди? Посмотрим.
М а р и н а. Неужели вы сильнее Мокшакова? Вы — маленький человек.
И л ю х и н (улыбнувшись, спокойно). Всю жизнь верю, что когда идет речь об интересах народа — маленьких нет.
М а р и н а. Вы слишком самоуверенны.
И л ю х и н. О себе судить не берусь. Какой есть.
З а н а в е с.
Наружная часть дома. Слева — невысокое, в три ступеньки, крыльцо, дверь в сени. Справа — окно комнаты, где живет Лубенцов. Под окном скамейка и вкопанный в землю круглый стол. Левее дома видна часть обрывистого берега, светлая полоса реки, лесистые горы на противоположной стороне.
Тихие апрельские сумерки. Идут Р у с и н о в а и т е т я Ф и с а.
Ф и с а. Вот наказание-то с тобой! Не ходила бы ты. Смотри — пошатывает.
Р у с и н о в а (бодрясь). Нельзя, нельзя раскисать. (Садится на скамейку.) Посижу.
Ф и с а. Шутка — в ледяной воде наплавалась! Горишь ты. Ступай-ка ложись. Я тебе малинки заварю, тулупом укрою. Пропотеешь, бог даст — и хворость пройдет. Вот напасть-то.
Р у с и н о в а. За что река на меня рассердилась? Почему лодка перевернулась? Туман… правили наугад.
Ф и с а. Теперь гадай. Льдина, чему больше быть. Обтаяла сверху, плывет, ее и днем не сразу заметишь. (Строго.) Где это видано так поступать, как Лубенцов? Завез бедных девок на ту сторону: «Работайте!» А сам в лодку и к Маринке на свидание. Про все позабыл. А тебе надо среди ночи выручать.
Р у с и н о в а. Не оставлять же их до утра в одних платьишках да голодными.
Ф и с а. Не было Георгия Ивановича, он бы заставил Лубенцова как миленького поработать веслами. Не бережешь ты себя. Вернется Никита Федорович — все ему расскажу.
Р у с и н о в а. Рассказывай. Он не рассердится. (Обнимая Фису.) Знала бы ты, как я его люблю! Как жду! Ведь мы будто снова начнем свою жизнь. То было как смешное, забавное детство. Мы даже иногда ссорились, дулись. Недолго, правда. А теперь он — это я.
Ф и с а (касаясь ее щек). Знаю, знаю. Ох, не огневица ли у тебя начинается?
Р у с и н о в а. Ничего, ничего. Пройдет. И он меня любит. Смотри (достает из нагрудного кармана письма), что он мне пишет. Вот это первое письмо. Рука чужая, а слова Никиты. Те, что он мне только шепотком говорил. Неужели прошло уже больше двух лет, как я его получила?
Ф и с а. Прошло. А ты натешиться не можешь.
Р у с и н о в а. Не могу. Ты недовольна? А с кем же, как не с тобой, мне поделиться? Ты же самый близкий человек.
Ф и с а (грубовато). Самый, самый… Идем, уложу тебя.
Р у с и н о в а. Сейчас… Нет, как сейчас? Вот схожу, сниму последний замер, а завтра уж не надо чуть свет бежать на пост. Даже не верится. Сколько раз за эти годы я бегала? Сосчитай-ка. (Перебирает письма.) А это он писал только месяц назад… Никитка, Никитка! Завтра, нет, послезавтра опять должна получить. (Пауза.) Почему ты мне ничего не говоришь? Ты ведь получила письмо?
Ф и с а. Было одно.
Р у с и н о в а. Ты ответила?
Ф и с а. Нет.
Р у с и н о в а. А глаза были заплаканные.
Ф и с а. Глупость бабья. (Пауза.) Никто он мне, никто. И совсем не нужен. Зачем бередишь? (Пауза.) Была у меня в молодости любовь. Одной ей, как ты, дышала. Но то ли дружок не посмел родителям перечить, то ли невеста ему красивее меня показалась — женился он, а я вот… осталась. Другой раз такого переживать не хочу. Да и годы мои позади остались. Скоротаю век и одна. Спокойнее. Потому и не ответила. Пусть понимает.
Р у с и н о в а. Фиса!
Ф и с а. Никто, никто он мне. Старость бы скорей одолевала… Забылись бы мысли всякие. Душа бы успокоилась… Идем!
Р у с и н о в а. Идем. Голову куда-то клонит.
Ф и с а. Тогда сиди. Сама схожу. Не велика мудрость. Всем известно, что вода убывает. На вершок больше, на четверть меньше, кто проверит? Кто пострадает?
Р у с и н о в а. Забавная ты, тетя Фиса. (Встает.) Заваривай малину.
Ф и с а. Как же, отпущу я тебя. Опять нырнешь? Георгий Иванович приедет, сделает.
Р у с и н о в а. А Никите ничего, ни слова не скажешь?
Ф и с а. Ладно уж, ладно.
Уходят. Появляются Л у б е н ц о в и М а р и н а, продолжая неприятный разговор.
М а р и н а. Я не хочу видеть твоих приятелей, и незачем меня тащить сюда.