Человек-да - [9]
метро — под сводом железнодорожного моста, где стоял оглушительный грохот, по пустынным улицам, по
разбитым тротуарам с лужами и пучками пожухлой травы — полнилась для меня очарованием.
И вот я уже иду от Лестер-сквер к станции метро «Ковент-Гарден». Меня распирает гордость от того, что я
лондонец. С тех пор как я вышел из дому, мне еще ни разу не представилась возможность сказать «да», но вот я
завернул за угол...
— Чашку чая, пожалуйста, — обратился я к продавцу закусочной.
— С сахаром? — уточнил он.
— Нет, спасибо.
— Пятьдесят пенсов, будьте добры. — Продавец поставил передо мной полистироловый стаканчик.
Я полез в карман за мелочью и вдруг понял, что допустил большую ошибку. Надеюсь, вы извините мне эту
оплошность, ведь я двадцать лет пил чай без сахара.
— Простите, вы спросили, положить ли мне сахар...
— Да, — подтвердил продавец. — И вы отказались.
— Знаю. Но... не могли бы вы спросить меня еще раз? — Я пододвинул к нему свой стакан с чаем.
— Э...?
— Пожалуйста, спросите еще раз, нужно ли положить сахар.
Продавец нахмурился, но сделал мне одолжение. Взял стаканчик и спросил:
— С сахаром?
Я прокашлялся.
— Да, пожалуйста.
— Сколько ложек?
Я тоже нахмурился.
— Не знаю. Я не пью с сахаром.
Теперь мы оба хмурились.
— Положите на свой вкус, — сказал я, пожимая плечами.
Не отрывая глаз от моего лица, продавец медленно и осторожно положил в мой стакан три полных, с горкой,
чайных ложки сахара.
— Столько хватит?
— Да, — ответил я. — Большое спасибо.
Теперь я понимаю, что, по меркам искусства современных европейских баек, эта история про сахар, пожалуй,
самая что ни на есть заурядная и что половина из вас, познакомившись с ней, возможно, не устоят перед
соблазном вернуться на несколько страниц назад, дабы еще раз с удовольствием перечитать «шедевр» про
компьютерный магазин, но для меня это происшествие имеет огромное значение. Я давно пью чай. Много пью.
И в тот раз впервые сознательно попросил, чтобы мне подсластили чай. Для меня это много значит —
символизирует то, что я готов изменить даже самые насущные, привычные стороны своего повседневного
быта. Это открытие глубоко взволновало меня.
Со стаканом сладкого чая в руке я покинул закусочную и продолжил свой путь в направлении Ковент-Гарден.
Мое внимание привлек уличный циркач, жонглировавший мячиками. Он выронил мячи, а какой-то мальчишка
едва не убежал с одним из них. Я на секунду остановился, наблюдая эту сцену, и вдруг услышал, как ко мне
кто-то обращается.
— Простите, сэр, не уделите мне пару минут?
— Уделю, — ответил я, мгновенно преисполняясь ликования. Я повернулся на голос и увидел рыжеволосую
кудрявую женщину. Она была маленького росточка, но вся так и дышала и энергией. В руках у нее была папка.
— Прекрасно! С вашего позволения я немного расскажу вам об организации «Помощь престарелым».
Спустя десять минут мы уже оживленно обсуждали проблемы стариков. Я подписался на участие в
программе «Возьми шефство над бабушкой» и обязался отчислять несколько фунтов из своего ежемесячного
жалования на содержание некой почтенной старушки. Главным образом, потому, что моя собеседница
начинала свои предложения словами «А не заинтересованы ли вы в том...», и я неизменно отвечал: «Да». Но я
ни о чем не жалел. В конце концов, благодаря мне какой-нибудь пожилой женщине отныне не придется
беспокоиться о том, где взять денег. Я попрощался с энергичной рыжеволосой женщиной и опять зашагал к
станции метро. Близилось время встречи с Ханной, и я хотел прежде заглянуть в несколько модных магазинов.
Но потом справа от себя я вновь услышал чей-то голос:
— Простите, сэр, не уделите мне пару минут?
Я был уверен, что уже слышал эти слова. Причем не так давно.
Я повернулся и увидел высоченного мужчину с длинным носом. На нем был ярко зеленый нагрудник с
надписью «Возьми шефство над бабушкой».
— Э... да, но...
— Прекрасно! С вашего позволения я немного расскажу вам об организации «Помощь престарелым».
И стал рассказывать.
— Значит, ты опоздал, потому что...
— Брал шефство над бабушками.
— И как я сразу не догадалась? — усмехнулась Ханна. Мы направились к ближайшему кафе. — В наши дни
почти все только из-за этого и опаздывают. Ладно, как бы то ни было, я рада нашей встрече. Давненько не
виделись.
После разрыва — эта фраза мне нравится гораздо больше, чем «после того, как меня бросили» — мы с
Ханной остались очень хорошими друзьями. Мы стали обедать вместе каждую неделю, а иногда, если
получалось, вместе заходили куда-нибудь выпить, хотя в последнее время встречались значительно реже. В
принципе, это вполне объяснимо, рассудил я. Ханна сосредоточилась на своей карьере, ну а я, конечно, ел
тосты.
— Как Лиззи? — спросила Ханна. Я улыбнулся.
После того как мы с Ханной расстались, ни она, ни я
не спешили заводить новые отношения с противоположным полом. Правда, я ненадолго сблизился с одной
девушкой — чудесной девушкой по имени Лиззи. Но она, конечно, оставила меня. Не потому что мы надоели
друг другу. Просто через десять дней после нашего знакомства Лиззи пришлось вернуться туда, откуда она
приехала. В Австралию. Это очень далеко — дальше не бывает. Мы продолжали поддерживать связь по
«Шарлотт-стрит» — новое произведение Дэнни Уоллеса — книга-сенсация, которую назвали «одной из самых ярких книг всех времен»! Ей посвящен специальный выпуск газеты «London Now». Пресса предсказывает ей судьбу мирового бестселлера. С чего же все начинается? С девушки. С прелестной незнакомки, которой Джейсон, журналист-фрилансер, помог положить багаж в такси на Шарлотт-стрит… и влюбился. С любовью не шутят, как говорили классики. Джейсону очевидно — он должен найти эту девушку во что бы то ни стало. Без нее ему просто жизнь не мила.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.