Человек без оболочки - [13]

— А куда мы едем? — спросил Вартанян, когда машина вырвалась на шоссе.

— Домой, конечно, куда же еще.

— Постой, постой, — стал тереть лоб Вартанян. — Ты говоришь — домой.

А где мы сейчас были?.. Да, конечно, в Теритауне. Но зачем я тут оказался?

Ты знаешь, у меня случилось маленькое сотрясение мозга — так сказал доктор… как его? М-м-м…. Трильби, кажется. Нет, Твигги. Да, он сказал, через три дня пройдет. Забыл все. Зачем я оказался у него в саду? Откуда летел — ничего не помню… Ты, случайно, те знаешь? Я не говорил тебе, куда лететь собираюсь, а?..

— Ладно, кончай травить! — рассердился О'Малей. — Давай к делу. Что ты разведал и почему так долго задержался в "усадьбе"?

— Убей бог, я ничего не знаю!.. Я очухался на скамейке в саду, утром.

Коленка болит, лицо ободрано, рядом летательный аппарат лежит… Охранник, который разбудил меня, говорит, что я неудачно приземлился. Но откуда?! Не с луны ли?.. Ты, понимаешь, у меня совсем нет вчера! Только — сегодня…

О'Малей с тревогой покосился на приятеля. "Он хотя и выпивши, но вздор такой не мог бы нести… Они что-то с ним сделали…"

Обычно спокойный, уравновешенный ирландец вдруг почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Таких внезапных приливов у него раньше никогда не было, они появились совсем недавно. "Нервы сдают, надо бы к доктору…" — и потянул рычажок кондиционера на отметку "холодно"…

А в это время Лансдейл, проглотив приличную дозу антиалкоголя, выслушал доклад своих парней, следивших за вышедшим на улицу Вартаняном.

— Он встретил своего знакомого в трехстах двадцати ярдах от проходной на Роуд-авеню. Назвал его Шоном. Вот их снимки. Весь их разговор записан вплоть до того, как они сели в машину Шона. Номерной знак — 137–216 штата Огайо. Выехали из города по направлению к 424-й дороге…

Включили пленку. Через полминуты ролик остановился. — И все? — спросил шеф секретной службы, нахмурив брови. — Пустая болтовня двух пьяных дураков!

— Запись разговора в машине не удалась, — виновато сказал один из агентов. — По-видимому, у них был включен интерферентор…

— Небогато, — резюмировал шеф. — А теперь слушать меня…

И он стал излагать новую систему охраны лаборатории. В заключение приказал держать язык за зубами: о ночном происшествии — ни гу-гу!

Затем Лансдейл уединился в своем кабинете и с помощью "тета" связался с Главным.

— О'кей! — сказал Босс, удовлетворенный действием излучения. — Эта штука понадежнее автоматов. И самое главное — не так шумит. Но вы уверены, что это разведка? Может, действительно, какой-то несчастный свалился вам на голову?

— Согласитесь, босс, что при таком провале памяти мы у него клещами ничего не вытащили бы более того, что он нам рассказал. Зато уж это — искренне: он был совершенно растерян и психически подавлен. У него оказалось больше вопросов ко мне, чем наоборот… Однако то, что его — определенно — встречали у ворот, хотя бы одно это дает мне основание думать о визите по специальному заданию. Ведь они даже и не подозревают об излучении.

— Да. Вы, пожалуй, правы. Во всяком случае полезнее приготовиться к худшему, чем оказаться растяпой. И правильно сделали, что выпустили его, пусть считают нас простачками… Только я не хотел бы, чтоб доктор Притт прослышал об этом случае. Ничто не должно отвлекать его мыслей от дела.

Напоминаю: вы отвечаете за это!..

"Что они с ним сделали?" — этот вопрос неотступно преследовал О'Малея, пока он находился в вынужденном бездействии. Ратт не разрешил ему повторить попытку проникнуть в "усадьбу", пока не выяснится состояние Вартаняна. Врачи колдовали над ним, мучили кибера-диагностика, но тот давал однозначный ответ: больной здоров. Конечно, любой врач всегда найдет отклонения от нормы. Но ни одно из найденных у Вартаняна отклонений не могло объяснить внезапного провала памяти. Все энцефалограммы, снятые через равные промежутки времени, показывали здоровую электрическую активность мозговых волн.

Указания на сотрясение мозга полностью отсутствовали. Биохимические анализаторы не подтверждали версии, будто пациенту впрыснули определенные вещества, позволяющие контролировать побуждения и действия человека.

Тогда предприняли такой эксперимент. Рядом с Вартаняном посадили санитара. Обоих попросили ответить на один вопрос: "Что вы делали позавчера после двенадцати?"

Пока они вспоминали, замерили биопотенциалы височных долей мозга. И диаграммы резко разошлись. У санитара кривая пошла частыми зигзагами, а у Вартаняна она по-прежнему представляла спокойную волнистую линию, изредка лишь прерываемую всплесками. Это свидетельствовало о подавленности функций памяти.

Что ж, врачи своего добились — диагноз поставили. Соответственно назначили лечение, лекарства. А ему, старшему агенту, необходимо знать причину этого непонятного "заболевания". "Что они с ним сделали, как отняли память?"

Без ответа на этот вопрос нельзя продолжать работу. "Раз они ему ничего не вводили, значит, как-то подействовали на расстоянии, — рассуждал старшина. — Чем можно подействовать на расстоянии? — Только излучением!.."

Он отыскал нейрофизиолога и попросил прокомментировать его догадку.