Человеческий рой. Естественная история общества - [181]

. Такие перекрестные связи могут быть хрупкими на уровне индивидов, но прочными в массе, сохраняя единство общества вопреки потрясениям[1157]. Управление тоже имеет значение. Нации, состоящие из отличающихся этносов, успешно функционируют, когда их институты поддерживают разнообразие[1158]. До тех пор пока взаимодействие остается эффективным, влияние предубеждений снижается. Этот феномен наблюдается независимо от того, насколько люди сдержанны в своем выборе друзей или сколь мало времени они проводят в личном контакте с другими этносами[1159].

Разнообразие, которое обеспечивает творческий обмен, инновации и решение проблем, поддерживаемые различными талантами и точками зрения, в то же время представляет собой социальный вызов[1160]. Остается тревожный вопрос о том, как долго общество способно сохранять прочность вопреки меняющимся взаимоотношениям между его населением. Для ненасильственного сохранения целостности общества все его сообщества должны иметь стимул, чтобы с одинаковым пылом сплотиться вокруг базовой идентичности. Но проще сказать, чем сделать, учитывая, что большинство имеет больше свобод и власти для манипуляции правилами игры в свою пользу, часто за счет институтов, которые в основном находятся под контролем верхушки общества. Нация, поддерживающая прочные связи между своими гражданами и настолько же искусная в ведении дел с другими обществами, обеспечила бы более высокий уровень благосостояния своего населения, продлив свое существование на Земле и сделав свое наследие наиболее запоминающимся, ярчайшим в истории человечества.

Было бы верхом глупости полагать, что подобного результата можно добиться посредством веселой доброжелательности или осторожного социального инжиниринга. Как бы оптимистичны вы ни были в отношении нашего умения решать проблемы, человеческий разум – и общества, которые мы создаем, когда эти умы взаимодействуют, – проявляет гибкость лишь до определенной степени. Наша готовность получать удовольствие от выгодного социального положения, даже наносить вред друг другу ради сохранения нашего чувства доминирования и превосходства – неизменная черта человека.

Наша беда была и всегда будет в том, что общества не устраняют недовольство: они перенаправляют его на чужаков, которые парадоксальным образом могут включать в свой состав этнические группы. Расширения наших знаний о других не всегда достаточно для улучшения нашего к ним отношения. Если наш вид намерен порвать с историей разногласий между группами, которая берет начало в глубокой древности, то нам понадобится лучше понять побуждение считать, что в других людях меньше человеческого, будто они даже подобны насекомым. Мы также должны больше узнать о том, как люди заново формируют свою идентичность и реагируют на каждое резкое изменение с наименьшими возможными потерями. Homo sapiens – единственное существо на Земле, которое способно это делать. Пусть наши настроения в отношении чужаков различаются – некоторые из нас склонны к осторожности, другие склонны доверять, – у нас тем не менее есть общая способность устанавливать и использовать связи с, казалось бы, несовместимыми другими. Наше спасение заключается в развитии этого дара на основе все более точных данных и открытий из различных областей наук, описываемых в этой книге. Хорошие новости в том, что люди обладают определенными возможностями противостоять нашей унаследованной предрасположенности к конфликтам с помощью продуманной самокоррекции. Разделенными мы будем, и разделенные мы должны выстоять.

Благодарности

Одна недооцениваемая особенность ситуаций, когда приходится терпеть неудобства в удаленных уголках мира, заключается в том, что человек вынужден замедлить темп жизни. В силу своей профессии биолога проводя долгие дни под брезентом в ожидании, пока закончатся тропические ливни, или неуклюже передвигаясь на верблюде по выбеленному песку, я понял, что настоящее время для созидания – это время между событиями, свободные периоды, которые редко бывают в плотном расписании. В стихотворении «Путешествие» поэтесса Мэри Оливер пишет о следовании своему призванию. Вступив на «путь, заваленный упавшими ветвями и камнями», человек обнаруживает, что мало-помалу открывается новый мир. Стихотворение находит во мне сильный отклик, потому что целая жизнь, проведенная на таких дорогах, дала мне массу времени, чтобы обдумать, что я видел, и побудила меня написать эту книгу.

Поскольку установление связей между разными областями науки с различающимися подходами и терминологией иногда требовало упрощения приводимых мною доводов, чтобы сделать их понятными для широкой аудитории, я включил в книгу более детальный список литературы по сравнению с тем, что обычно встречается в неакадемических трудах, чтобы дать читателям с разной подготовкой возможность рассмотреть конкретные вопросы; но даже в этом случае мне пришлось быть избирательным. Эта книга и ее формальный предшественник (Moffett, 2013) были бы также неполными, если бы я ограничился только литературой и не обращался бы за консультацией к специалистам, которые оказались по-настоящему великодушны, читая черновики и терпя наивные вопросы. Лестно было слышать в ответ: «Я никогда об этом не думал(а)». С готовностью признаю, что эту книгу следовало бы написать кому-нибудь гораздо умнее меня; я беру на себя ответственность за любые допущенные ошибки интерпретации.