Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона - [6]

Женщина вдруг обняла его, приговаривая: «Мой мальчик, ах, мой мальчик!»

Не понимая почему — ведь ему было просто очень горько, — он вдруг почувствовал, что его мутит и вот-вот вырвет. И не потому, что эта женщина или кто-нибудь другой были ему противны, но то, что с ней произошло, было так несправедливо, так безобразно, что его тошнило, и он не знал, захочется ли ему еще жить.

— Поди сюда, — сказала женщина. — Сядь.

Она насильно усадила его на стул и встала рядом.

— Дай я на тебя погляжу.

Она смотрела на него так странно, что рассыльный, у которого надрывалось сердце, не мог шевельнуться. Он не чувствовал ни любви, ни ненависти, им владело величайшее отвращение, но в то же время и мучительная жалость — не только к этой бедной женщине, но и ко всему живому, к нелепой привычке людей терпеть и умирать. Он представил себе эту женщину в прошлом — красивую, молодую у колыбели сына. Он видел, как она смотрит на этого удивительного человечка: безмолвно, растерянно, полная надежд. Он видел, как она качает колыбель, и слышал, как она поет. А теперь посмотрите на нее!

И вот он уже снова несется на своем велосипеде по темной улице, и из глаз у него текут слезы, и губы шепчут детские, неразумные проклятия. Когда он доехал до телеграфной конторы, слезы у него высохли, но в душе его родилось что-то новое, чего, он это знал, уже нельзя остановить. «И не надо, — сказал он себе, — не то я сам буду ничем не лучше мертвеца». Говорил он с собой громко, словно с глухим.

Глава 6 ПЕСНЯ ДЛЯ МИСТЕРА ГРОГЕНА

Гомер сидел за столом против мистера Грогена. Телеграфные провода молчали, но вдруг ящик затарахтел. Гомер ждал, что Гроген ответит на вызов, но мистер Гроген не тронулся с места. Гомер обежал вокруг стола.

— Мистер Гроген, — крикнул он, — вас зовут!

Он тихонько потряс старика.

— Мистер Гроген, — говорил он. — проснитесь же! Проснитесь!

Гомер подбежал к графину с водой и наполнил бумажный стаканчик. Он вернулся к телеграфисту, но не решился выполнить то, что ему было приказано. Поставив стакан на стол, он снова потряс старика.

— Мистер Гроген, — повторял он, — проснитесь! Вас вызывают!

Гомер выплеснул воду ему в лицо. Мистер Гроген откинулся на стуле, открыл глаза, посмотрел на Гомера, прислушался к стуку аппарата и ответил на вызов.

— Вот это правильно! — сказал он мальчику. — А теперь быстро! Чашку черного кофе! Бегом!

Гомер выбежал из конторы и понесся к Корбету. Когда он вернулся, глаза телеграфиста были снова зажмурены, но он еще продолжал работать.

— Правильно, малыш! — сказал он. — Теперь не бойся. Все в порядке.

Мистер Гроген на минутку задержал телеграфиста на другом конце провода и стал отхлебывать кофе.

— Сперва полагается плеснуть холодной воды, — сказал он, — а потом принести черного кофе.

— Хорошо, — сказал Гомер. — А телеграмма важная?

— Нет. Совсем не важная. Деловая. Насчет того, как нажить денег. Пойдет в ночную почту. Тебе не нужно ее сегодня доставлять. Телеграмма вовсе не важная. Но мне было важно ее принять.

Голос его окреп, потому что он уже проснулся и к нему вернулись силы.

— Они вот уже несколько лет хотят уволить меня на пенсию, — кричал он. — Хотят повсюду насадить эти новоиспеченные аппараты — мультиплексы и телетайпы, — сказал он презрительно, — будто машина может заменить человека!

И прибавил тихо, словно обращаясь к себе самому или к тем, кто хотел лишить его места в жизни:

— Если бы не работа, прямо не знаю, что бы я стал с собой делать. Наверно, не выжил бы и недели. Я проработал всю жизнь и не могу не работать.

— Конечно, — сказал Гомер.

— Ты мне поможешь, мальчик, я знаю, что могу на тебя положиться, — сказал мистер Гроген. — Ты вот мне уже помог. Спасибо.

Он постучал ключом. Ему ответили, и он начал записывать телеграмму, но, печатая на машинке, продолжат говорить, и в голосе его звучала такая гордость и такая сила, что у Гомера стало легче на сердце.

— Они хотят меня выгнать, — кричат телеграфист. — А ведь никто не умел работать быстрее меня! Я и передавал, и принимал быстрее самого Волынского и не делал ошибок. Вилли Гроген! Мое имя знают телеграфисты во всем мире. И не отрицают, что Вилли Гроген был лучше их всех!

Замолчав, старик улыбнулся рассыльному — мальчику из рабочего предместья, который только вчера и так вовремя начал свою трудовую жизнь.

— Спой-ка мне еще одну песню, малыш, — сказал старый телеграфист, — ведь мы с тобой еще живы.

И Гомер запел.

Глава 7 ЕСЛИ ПРИДЕТ ВЕСТОЧКА…

Сидя в старой качалке в гостиной своего дома на авеню Санта-Клара, миссис Маколей дожидалась сына. Он вошел в гостиную вскоре после полуночи, весь в пыли, усталый и сонный, но мать сразу почувствовала в нем какую-то тревогу. Она знала, что голос у него будет глухой, каким бывал порой у ее мужа. Гомер долго стоял в темной комнате, не произнося ни слова. А потом, вместо того чтобы заговорить о самом главном, сказал:

— У меня все в порядке, мама. Но я не хочу, чтобы ты дожидалась меня допоздна каждую ночь.

Он помолчал, и ему пришлось повторить:

— У меня все в порядке.

— Знаю, — сказала мать. — А ну-ка, сядь.

Он сделал движение, чтобы присесть на старое, слишком туго набитое ватой кресло, но вместо этого просто в него упал. Мать улыбнулась.