Чел. Роман - [81]

Возвращается шустрый завхоз с халатом. Линер-старший принимает его, уже заметно успокоившись. Застегивая халат на все пуговицы, он, не глядя на консилиум, интересуется:

– Ну? Что стоим? Кого ждем?

– Заведующая отделением Белая идет с нами? Ее отчет… —

робко интересуется главврач.

– Это кто?

– Я, товарищ генерал, – представляется Белая.

– Майор, присутствие заведующей здесь требуется?

– Лучше будет, если она останется. Есть общие темы в связи с подозреваемым.

– Остаетесь. Потом отчитаетесь. А вы свободны. Или есть еще вопросы?

– Нет, товарищ генерал. Все ясно.

Главврач и свита удаляются. Отец Линер садится. Он некоторое время смотрит в пол, пряча взгляд от дочери, а когда наконец поднимает глаза, хитро улыбается, и вскоре оба заходятся в приступе смеха. К хохоту, быстро поняв его причину, присоединяется и Глеб. И только Белая застывает в недоумении. Впрочем, и она тотчас подчиняется общему настроению, пытаясь одновременно догадаться, в чем причина веселья особистов. Сквозь смех она спрашивает отца Линер:

– Вы – не генерал?

– Да нет, генерал. Самый что ни на есть. Но в отставке. Здесь по случаю… Юлия Вадимовна – моя дочь… – уточняет Линер-старший, почувствовав, что этому врачу можно доверять.

– А… – понимающе тянет Белая и, дождавшись, пока всеобщее веселье мало-помалу утихнет, интересуется:

– Юлия Вадимовна, вы меня здесь оставили из милосердия или по делу?

– Да, планировала по делу, но теперь, выходит, и из милосердия. Начальство у вас… Сочувствую…

– Какое есть. Я привыкла. Главное – не быть слишком серьезным. Так в чем проблема?

– Да все в том же…

– Второе тело?

– Да. В ближайшее время ожидается прибытие высшего руководства, как ведомственного, так и городского. Мне делать доклад. Сугубо по своей части кое-что есть, хотя все очень мутно. Но вы понимаете, что и об этих, скажем так, медицинских аспектах я тоже вынуждена буду доложить…

– Вам нужно знать ситуацию на текущий момент?

– Именно.

– Вы могли бы и сами посмотреть. Перевязки по сути дела не было. Прикрыли только. В один слой. А так, что там… Простыни, одеяла…

– Нет, знаете ли, у каждого своя работа. В таких случаях необходимо, по крайней мере, присутствие медработника.

– Соглашусь. Прямо сейчас?

– Да, у нас нет времени. Строго говоря, верха могут прибыть в любой момент.

– Хорошо.

Белая отходит к шкафчикам у стены, достает перчатки и марлевые повязки.

– Кто будет непосредственно участвовать?

– Я. Вдвоем управимся?

– Вполне. Нет же перевязки по сути… Кстати, у меня появились некоторые соображения. В морге пропали останки девушки с теракта. Так вот я подумала, что…

Белая встречает ледяной взгляд Линер и осекается:

– Что не так? – уточняет она, натягивая перчатки.

– Откуда вам известно о данном факте?

– Мир тесен.

– Будьте добры, ответьте без народной мудрости, – требует Линер.

Белая морщится.

– Послушайте, Юлия Вадимовна, я заведующая реанимацией, и морг, как это ни печально, имеет ко мне самое прямое отношение. Я не буду говорить, откуда я знаю о пропаже останков. Назовем это «стенами». Они тоже, как известно, слышат. И видят.

– И говорят, выходит?

– Выходит так, – соглашается Белая и предлагает:

– Приступим? Перчатки, пожалуйста.

Линер надевает перчатки и уточняет:

– Так о чем вы подумали?

– Я сама не видела этих останков. Но вот ваша группа…

– До них не дошла очередь.

– До подробного осмотра не дошла. Если они учтены, значит уже осмотрены.

– Хотите сказать, что они могут вспомнить и сравнить?

– Да, именно.

– Там были отрывы. Множественные. Разброс по сути.

– Все равно. Специалист не ошибется. Тем более такого уровня, как ваши…

– Да, уж – уровень. Потерять вещдоки.

– Может, оно и не терялось.

– Как не терялось?

– Если окажется, что это одни и те же тела, то есть те останки, которые якобы утеряны, и это нарождающееся тело, не кажется ли вам, что в этом случае будет трудно предъявить претензии за то, что просто не поддается рациональному объяснению.

– Но сам факт пропажи…

– Не имеет значения, так как мы пока не можем объяснить – не только как тело девушки оказалось здесь, но и что вообще происходит вокруг.

До Линер наконец доходит, что эта очная ставка действительно последний шанс для Семеныча с Павликом.

– Тогда подождите. Надо их вызвать.

– Вызывайте.

Линер набирает номер.

– Семеныч, дуйте с Павликом ко мне в палату… На очную ставку… И не надо мне «если»… Что тебе там теперь ночевать, что ли? Никого не вносить и не выносить… Достаточно у вас там людей… И всё… Мигом, мигом… Здесь ваше с Павликом спасение… Давай, давай… Сам все увидишь…

Линер выключает телефон, встречается взглядом с отцом.

– Это какой Семеныч? – интересуется он.

– А какой еще может быть?

– Не думал, что он еще работает…

– Да, какой год собирается уходить, а все смену себе не подготовит. Вот, я думаю, на Павлика все оставит…

– Что за Павлик?

– Молодой. Ты его не застал.

– А им сюда зачем?

– Товарищ генерал, вы все-таки на пенсии, и я не знаю…

– Ну, не хочешь говорить – не говори. Правильно. Не моя компетенция.

– Да что там «не говори»… Сами увидите… Тут тот случай, когда словами не объяснишь. А объяснишь – не поверят…

– Подождем…

– Там что? —

показывает Линер на «мыльницу».