Чел. Роман - [33]

Чарли берет себя в руки и бежит дальше. Нельзя прерывать пробежку. Даже на светофорах надо бежать на месте. В противном случае эффект от занятия снижается в разы. Но уже через десяток шагов Чарли замирает снова. Предательское: «Билет в телефоне. Можно зайти…» – останавливает ее.

«Зачем? Тебе-то зачем?» – сомневается Чарли, но не двигается с места. Продолжая ругать себя на чем свет стоит, она перебегает улицу и застывает у кованых ворот. Нищая старушка с кружкой у калитки. У ее ног бомж на корточках. Сегодняшняя газета с набросанной мелочью. Чарли, крадучись, входит на территорию. Двор пуст. До конца не понимая, зачем это делает, Чарли подходит к лестнице и останавливается. Смотрит вверх. Входная дверь. До нее стандартные пять метров. Но на этот раз нет проблемы. Уклон – какие-то 30 градусов. Разминка для ног в скалах. Руки за спину.

«Какая дурь, какая дурь!»

Чарли разворачивается и отбегает к воротам. Около калитки останавливается и бежит назад. Влетает по ступеням и хватается за ручку двери. С минуту не может решиться открыть дверь. В конце концов входит и тут же зажмуривается от неожиданно яркого света. Открыв глаза, Чарли осматривает притвор, понятия не имея, что делать дальше. Наткнувшись на спасительную табличку «Касса», со стрелкой, ведущей в цоколь, она ловит на себе удивленный взгляд билетера.

«Что его не устраивает? – недоумевает Чарли спускаясь. – Опоздание? Одежда? И то и другое», – находит Чарли нехитрый ответ.

На кассе похожим взглядом встречает Чарли девушка с бейджиком «Алина». Чарли без объяснений показывает ей билет в телефоне, получая в ответ натренированную улыбку:

– Не успели распечатать? Не беда. Только сверить номер. Правда, концерт вот уже полчаса как начался. Все равно пойдете?

Чарли кивает и спустя минуту получает билет, который почему-то назван благотворительным взносом. Ощутив на кедах недоумевающий взгляд Алины, Чарли поднимается в притвор, чтобы окончательно сбить с толку билетера. Он, не скрывая скепсиса, оглядывает спортивный костюм Чарли. Дресс-код в соборе строгий. Формально Чарли можно не пускать. Даже в притвор. Но девочка торопилась, да и выглядит как-то измученно. Бежала. Боялась опоздать… и опоздала…

Билетер надрывает «благотворительный взнос» и открывает дверь. В притвор прокрадывается арпеджио арфы в си-бемоль минор. Чарли входит в зал и видит Чела вдали, на амвоне. Они встречаются взглядами. Под купол собора возносится «Una furtiva lagrima»53.

V

Следом за гретами ото под окнами палаты возникают бойцы Опалева. Они выстраиваются в два ряда с промежутком в несколько шагов. Второй рубеж, так же в два ряда, у южных ворот. И без того едва заметные пепсы растворяются в массе черных шлемов. Линер возвращается на место. Она может не беспокоиться за экстерьер. С ним полковник Опалев. И строго говоря, экстерьер пока можно игнорировать. Он – не причина возможных беспорядков. Не ради бабочек-цветочков собрались люди. А вот ради этого – в бинтах. К нему прилагается текст и история болезни. Или история смерти.

«Как ее назвать?»

И никаких вещей кроме смартфона, который работает, хотя работать не должен.

В очередной раз Линер убеждается, как мал и незначителен человек. В отсутствие вещей, так или иначе связанных с ним, о человеке как будто и нечего сказать. Тело само по себе – пустышка. Оно лишено смысла. Впрочем, отсутствие одежды – уже смысл. Присутствие же любой самой завалящей тряпочки рождает целый веер значений, раскрывающийся от количества и качества тряпочек и иных сопутствующих предметов. Здесь же – ничего.

«Стоп! Тупишь! Есть же запись с камер из метро!» – ругается про себя Линер и открывает ноут. Но чего-то существенного запись не дает. Свитер под горло, темные брюки, вроде джинсы. В руках ничего кроме смартфона. Человек будущего – гаджет и всё. Футуристический минимализм. Весь мир у тебя в ладони. Только что-то не так. Линер чувствует подвох, но не может понять, в чем он заключается.

«Нужен еще чей-то взгляд, – понимает она. – Глеб здесь очень кстати».

– Глеб, посмотрите еще раз запись с его подрывом. Что не так с ним? Как вы думаете?

– Есть.

Линер терпеливо ждет. Глеб прокручивает запись раза три. Дергает его сразу. Но он словно боится сказать.

– Ну так что? – торопит Линер.

– Да всё не так, товарищ майор.

– Что всё? Говорите яснее.

– Вчера было минус пятнадцать. Холоднее, чем сегодня. А он в метро в одном свитере и босой.

«Да, конечно! Все просто. Вот, что ее зацепило. Профи, а не заметила очевидное…» – про себя сокрушается Линер. Вслух:

– Та-ак… Значит, или он жил или работал поблизости от метро, возможно, в том же здании, раз мог себе позволить выйти так.

– Или и то и другое.

– Ехал из дома?

– Как вариант.

«Зацепка? – спрашивает про себя Линер и кривится. – Едва ли».

Размышляет вслух:

– Это всё хорошо, Глеб, но мало что дает. Начальная точка не ясна. Судя по всему, он ехал не с этой станции. Идет с перехода. Момент его входа в метро, конечно, можно найти. Долго камеры отсматривать, но можно. А вот куда он едет – вопрос. Тысячи вариантов. Кроме того, эта версия работает, только в том случае, если он был в адекватном состоянии. А если нет? С учетом его одежды в минус пятнадцать – в этом можно серьезно сомневаться. Он мог быт пьян, обкурен. Да просто бомжом – надеть нечего…