Чекистка - [31]
Озверевшая толпа, подстрекаемая христолюбивым воинством, убила красноармейцев и сожгла живыми Дмитрия Копко и Лавриновича.
Нет больше Мити — голубоглазого смелого бойца и товарища. Не сохранились даже его останки, которые можно было бы предать земле. Еще несколько молодых жизней были отданы революции во имя ее защиты и победы…
В ответ на зверскую расправу в пятницу 7 июня (25 мая) 1918 года в губернской газете «Знамя революции» было опубликовано сообщение:
«Губернской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией при губернском Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов расстреляны Богданов А. А. и Нефедов В. А. — бывшие офицеры, участники белогвардейского заговора против Советской власти.
Губернская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией».
Кое-кому из работников губчека эта мера показалась недостаточной. На очередном заседании губчека слово взял Нюмин. Как всегда, он начинает с демагогического вступления:
— Мы не можем допустить, — говорит он, — чтобы наши передовые товарищи умирали от злодейских, грязных рук наймитов контрреволюции. Причина их гибели — это мещанская идеология кое-кого из руководителей губчека.
— Нюмин, что вы хотите? — ледяным голосом обрывает его Олькеницкий. — Что конкретно предлагаете?
— Я повторяю, гибель наших товарищей — это результат вашего благодушия и либерализма!.. А ведь из-за этого погибли лучшие наши товарищи… Кто же виноват? Вы, — ехидно бросает он в сторону Олькеницкого и Брауде.
— Почему, например, Богданова, который пытался нас взорвать, вы не мотали как следует, не добились от него сведений и адресов всех участников организации? Вместо этого вы его мирно допрашивали, — почти кричит Нюмин. Его глаза становятся прозрачными. — Я скажу прямо, — истерически выкрикивает он, — вы не отделались от мещанской идеологии. Довольно мягкотелости!!! Врагов всех до единого нужно отправить на тот свет. А вы расстреляли двоих и думаете, что спасли революцию…
— Вы снова за свое, — перебивает Нюмина Олькеницкий. Он говорит, словно рубит топором, не глядя на Нюмина: — Ваши слова — дешевая демагогия, рассчитанная не неврастеников, а предлагаемые вами меры — по существу авантюрные. Нет, большевики не пойдут по пути авантюр.
…Около полуночи отряд чекистов, рабочих порохового завода, бойцов интернационального батальона, в общей сложности около 200 человек, отправился в путь. Ноги лошадей обмотаны тряпками, так что топота совсем не слышно. Ехали степью, затем углубились в хвойный лес. Деревни объезжали, сворачивая с дороги. На рассвете лес наполнился веселым птичьим гомоном. Ничто, казалось, не предвещало особых событий. Не доезжая примерно версты до места назначения, спешились. Теперь коней вели под уздцы. Посланные разведчики быстро вернулись. Вместе с ними пришел монастырский послушник. Выяснилось, что настоятель монастыря и все его сиятельные гости успели удрать. Их и след простыл.
Дверь монтеру открыла женщина.
— Проводку проверить, — заявил вошедший.
— Проходите. Свет и тот не могут в порядке держать. — Голос тещи был полон ненависти.
— Маман! — За спиной монтера раздался бархатный голосок, и на пороге показалась хозяйка дома в капоте и шлепанцах. — Не расстраивайтесь, пожалуйста, ведь гражданин механик тут ни при чем.
— А я и говорю про их порядки. Не учи!
Дочь не дала распространяться «вредной старушке», как окрестил ее монтер, и поспешила увести ее из гостиной.
Стройная блондинка провела электромонтера по дому. Комнаты были обыкновенные, ничем не примечательные. Дом как дом. Разве только картин, посуды, икон и мебели много.
— А так — ничего подозрительного. Все нормально, — докладывал монтер.
И еще загадочнее стал особняк.
Дом Винокурова окружен, но из его обитателей никто не знает об этом. По-прежнему светятся щели в голубых ставенках.
Откуда-то издалека доносятся обрывки разговоров, шаги прохожих, топот копыт. А тут все тихо… Показалось? Просто скатился камешек. Тишина… Померещилось? Нет. Слышатся осторожные шаги. Сыплется песок. Кто-то идет. Вот он — силуэт мужчины. Крадется как кошка. Луна, как назло, скрылась за тучами. Снова все погрузилось в мрак. Кто же он?
Мужчина словно замер. Стоит притаившись и чего-то выжидая. «Следят?» Нет. Все спокойно. Стараясь не шуметь, он выходит из укрытия, поднимается по ступенькам. Рука в кармане. Трижды, с паузами, тянет он ручку звонка. На мгновение широкая полоса света ослепляет находящихся снаружи. Дверь захлопнута.
Опять тишина…
…На кушетке, забросив руки за голову, в мечтательной позе лежит полураздетый хозяин. Но его лицо злое, ненавидящее.
Рядом юноша с орлиным носом и красивыми соболиными бровями. Он курит, глубоко затягиваясь и рисуя дымом узоры. Это занятие, по-видимому, нравится ему.
— Бросьте хандрить, — говорит он хозяину. Тон у него покровительственный.
В ответ хозяин сердито сопит. «Этот Ольгин — самоуверенный тип. О господи, как он мне надоел и как противен. И откуда такая амбиция? Форменное ничтожество с красивым лицом. «Французик», противный комедиант, — готово сорваться с уст Винокурова. — Пажеский корпус, — передразнивает он в уме ольгинскую манеру разговаривать. — Наобещал, насулил горы, а пока только риск и муки неизвестности».
Повесть «Двуликий Янус» рассказывает о самоотверженной работе советских чекистов, умело раскрывающих сложное и запутанное дело и разоблачающих крупного фашистского резидента.
Повесть «Тонкая нить» рассказывает о самоотверженной работе советских чекистов, умело раскрывающих сложное и запутанное дело.Читатель узнает, как необходимо быть бдительным и внимательным и как любой на первый взгляд незначительный факт дает возможность сотрудникам органов госбезопасности разоблачить важных государственных преступников.
Андрей Яковлевич Свердлов (Андрей Яковлев) (1911–1969) — сын одного из наиболее из-вестных деятелей большевистской партии Я.М.Свердлова — поступил на службу в органы НКВД совсем молодым (ему было немногим больше 20 лет). В последние годы службы он за-нимал должность заместителя начальника отдела «К» (контрразведка) Главного управления МТБ СССР, работал в 4-м секретно-политическом отделе управления МВД СССР, потом в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, защитил диссертацию на звание кандидата исторических наук.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)