Чекистка - [29]
Цель организации, по словам Нефедова, — установить порядок в России и продолжать войну с Германией. Организация генерала Алексеева — большая, крепкая. Она готовит восстание.
— Вот так-с… Савинков в Москве… Он засылает людей, готовит одновременный удар.
Из Москвы прибыла шифрованная телеграмма. В ней говорилось, что ВЧК в Москве раскрыла белогвардейскую организацию, состоящую из офицеров и эсеров, — так называемый «Союз защиты родины и свободы».
При обыске были изъяты компрометирующие документы, в том числе платформа, отпечатанная на машинке, схема построения организации и явки в городе Казани.
На следствии выяснилось, что сначала заговорщики намеревались захватить Москву, а потом уже распространить восстание дальше, но, чувствуя, что Москву им не одолеть, решили начать с Казани. Сюда они перебросили уже около пятисот кадровых офицеров.
Белогвардейцы намеревались приурочить восстание к ожидающемуся выступлению англо-французских союзников.
В телеграмме еще указывалось, что Казань привлекает белых тем, что в сейфах Казанского отделения Госбанка хранится золотой запас Советского государства.
Из текста шифровки следовало также, что организация связана с иностранными посольствами и получает от них субсидии.
Когда Олькеницкий зашел в накуренную комнату, где сидела Вера Петровна, часы пробили полночь.
Олькеницкий молча положил перед Верой телеграмму. Также молча подставила Вера Петровна Гиршу стул и стала читать.
— Нужно сейчас же позвонить Ф. Э. Дзержинскому и проинформировать ВЧК о наших данных! — сказал Олькеницкий.
— Обязательно нужно спросить Феликса Эдмундовича, что нам делать дальше.
Олькеницкий покрутил ручку полевого аппарата, назвал пароль и заказал Москву. Через несколько минут раздался звонок. Олькеницкий взял трубку.
— Товарищ Дзержинский у аппарата, — доложил телефонист.
— Тише, — замахал рукой на входившего в комнату Корнеева Олькеницкий.
Наконец он услышал далекий голос. Он принадлежал председателю Всероссийской чрезвычайной комиссии Феликсу Эдмундовичу.
Волнуясь, немного повторяясь, Олькеницкий докладывал…
Дзержинский уточняет, ставит вопросы, поддакивает…
В трубке досадное щелканье и гудение. Это мешает разговору. Дзержинский начинает раздельно повторять каждое слово, переспрашивает, понятно ли…
— Ваши сведения важны, — подчеркивает Феликс Эдмундович. — Они лишний раз подтверждают данные, имеющиеся в распоряжении ВЧК. Хорошо, что вы приступили к разгрому подполья, но смотрите, чтобы в тюрьму попали только те, кто действительно заслуживает этого, кто опасен для Советской власти, для революции. Мобилизуйте партийцев и сочувствующих, способных носить оружие. Будьте начеку. Работа предстоит адская. Мы — солдаты, и жизнь у нас должна быть солдатская, без отдыха, ибо нужно спасать наш дом. При этом нужно помнить, что сердце в этой борьбе должно оставаться живым, человеческим.
Кстати, что представляет собой контингент арестованных?
— Сплошь офицеры, дворяне, поповичи, купеческие сынки…
— Первый вопрос, который вы должны предлагать подозреваемым, к какому классу они принадлежат. Но это еще не все. Тщательно проверяйте виновность каждого, не допускайте ареста невинных. Защита революции должна сочетаться с интересами отдельных лиц. Наряду с тем, что мы разим врага, мы строго должны наблюдать, чтобы наш меч случайно не пришелся по головам невинных. Учтите, это недопустимо.
Да, вот еще что. «Человек в красных гетрах» (так условно называл Савинкова Ф. Э. Дзержинский) имеет в Казани связь с некиим Винокуровым. Мы располагаем явкой и паролем к нему. К вам выезжает ответственный товарищ, помогите ему.
Феликс Эдмундович желает успеха в работе, просит держать ВЧК в курсе событий.
— Ты знаешь Винокурова? — интересуется Олькеницкий.
Боже мой! Ей ли не знать своего бывшего учителя географии, того самого, что с удовольствием выгнал ее с урока в Котовской гимназии.
После Февральской революции Винокуров, ко всеобщему изумлению, записался в эсеры и оказался вдруг казначеем правоэсеровского комитета.
Перед глазами Веры Петровны встает образ сладкого интеллигентика: бородка клинышком, широко открытые бесцветно-наивные глазки, вьющиеся кудряшки, обрамляющие его лобик.
Винокуров и… подполье. Винокуров и… борьба, Винокуров и… риск. Нет, в Верином сознании не укладывается представление о связи этого упитанного человека с нелегальной боевой организацией.
— Это не подпольщик, — говорит она приехавшему из Москвы уполномоченному ВЧК товарищу Семенову в присутствии Олькеницкого. — Уж если и знаменит господин учитель, то как сердцеед, как дамский угодник. Но херувим в роли демона — это непостижимо! В это просто трудно поверить.
Но Семенов непоколебим. Он стоит на своем. Ведь в его распоряжении неопровержимые улики: явка, пароль — вырезанная визитная карточка, совпадение вырезов — пропуск, почти как у масонов.
Винокуров живет в самом центре города. У него собственный домик, старый, небольшой, с традиционным палисадничком, деревьями, декоративными растениями, голубенькими ставенками, под стать самому хозяину. Домик стоит на пригорке, к нему ведут каменные ступеньки с перилами, увитыми плющом.
Повесть «Двуликий Янус» рассказывает о самоотверженной работе советских чекистов, умело раскрывающих сложное и запутанное дело и разоблачающих крупного фашистского резидента.
Повесть «Тонкая нить» рассказывает о самоотверженной работе советских чекистов, умело раскрывающих сложное и запутанное дело.Читатель узнает, как необходимо быть бдительным и внимательным и как любой на первый взгляд незначительный факт дает возможность сотрудникам органов госбезопасности разоблачить важных государственных преступников.
Андрей Яковлевич Свердлов (Андрей Яковлев) (1911–1969) — сын одного из наиболее из-вестных деятелей большевистской партии Я.М.Свердлова — поступил на службу в органы НКВД совсем молодым (ему было немногим больше 20 лет). В последние годы службы он за-нимал должность заместителя начальника отдела «К» (контрразведка) Главного управления МТБ СССР, работал в 4-м секретно-политическом отделе управления МВД СССР, потом в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, защитил диссертацию на звание кандидата исторических наук.
В двадцатый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные в период с ноября 1910 по ноябрь 1911 года.
Издание посвящено памяти псаломщика Федора Юзефовина, убитого в 1863 году польскими повстанцами. В нем подробно описаны обстоятельства его гибели, а также история о том, как памятный крест, поставленный Юзефовину в 1911 году, во время польской оккупации Западной Белоруссии был демонтирован и установлен на могиле повстанцев.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей Беларуси.
Это самое необычное путешествие в мир Антуана де Сент-Экзюпери, которое когда-либо вам выпадало. Оно позволит вам вместе с автором «Маленького принца» пройти все 9 этапов его духовного перерождения – от осознания самого себя до двери в вечность, следуя двумя параллельными путями – «внешним» и «внутренним».«Внешний» путь проведет вас след в след по всем маршрутам пилота, беззаветно влюбленного в небо и едва не лишенного этой страсти; авантюриста-первооткрывателя, человека долга и чести. Путь «внутренний» отправит во вселенную страстей и испытаний величайшего романтика-гуманиста ХХ века, философа, проверявшего все свои выкладки прежде всего на себе.«Творчество Сент-Экзюпери не похоже на романы или истории – расплывчато-поэтические, но по сути пустые.
В литературном наследии Лермонтова поэмам принадлежит особое место. За двенадцать лет творческой жизни он написал полностью или частично (если считать незавершенные замыслы) около тридцати поэм, — интенсивность, кажется, беспрецедентная в истории русской литературы. Он сумел продолжить и утвердить художественные открытия Пушкина и во многом предопределил дальнейшие судьбы этого жанра в русской поэзии. Поэмы Лермонтова явились высшей точкой развития русской романтической поэмы послепушкинского периода.
Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 1966 года семьдесят лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде.Больше всего он писал для театра, он был удивительным мастером слова, истинно поэтического, неповторимого в своей жизненной наполненности. Бывают в литературе слова, которые сгибаются под грузом вложенного в них смысла; слова у Шварца, как бы много они ни значили, всегда стройны, звонки, молоды, как будто им ничего не стоит делать свое трудное дело.Он писал и для взрослых, и для детей.