Чекан для воеводы - [15]

— Выбрались, — снова перекрестился Ферапонт, оглядываясь назад.

Вдали горел Сокол, освещая окрестности неверными отблесками пожаров.

— Как полыхает, — снова сказал Ферапонт, — будто погребальный костер…

— А вот и нет, — не согласился станичник. — Я вижу птицу сокола, которая превращается в сказочную птицу феникс. Гляди, как она огненными крылами машет! Вот-вот взовьется в небесную высь, чтобы навсегда остаться в памяти людей…

— Ну и выдумщик ты, Прошка! Такое придумать… А ведь и правда крылами машет, словно феникс…

Глава 7. Планы меняются

У короля Батория снова разболелся живот и потому его совершенно не обрадовал доклад маршалка Грифовского, возглавившего после гибели пана Ястребовского полк королевских гусар. А ведь в этом докладе говорилось о «блестящей победе над неприступной крепостью Сокол доблестных польских рыцарей».

— Точно так же мы возьмем на саблю саму Москву! — самоуверенно заявил пан Грифовский, у которого нос вместе с висячими усами очень напоминал клюв птицы-падальщика под названием гриф, которых король имел счастье видеть на рисунках, сделанных монахами-иезуитами в одной из римских католических библиотек.

— До Москвы еще далеко, — хмуро ответил король, — а живот у меня болит уже сейчас… Все вон! Позвать сюда эту франкскую бестию мэтра Делиже!

— Я уже здесь, ваше королевское величество, — поклонился Делиже, войдя в цветастый шатер монарха.

— Опять этот несносный Ла Форт не уследил за тем, чтобы я не переел за ужином. Это же очень вредно! Вот все вы такие франки, — попенял лекарю король Баторий. — Вам бы только деньги из моей казны хапать, да уплетать за обе щеки за моим столом…

— Ваше величество, выпейте эту чудодейственную микстуру, — наливая из пузырька в мензурку какое-то снадобье зеленого цвета, сказал Делиже.

— Сам пей! — потребовал Баторий, вспомнив о незавидной судьбе короля Франции Генриха Второго, подробности о похоронах которого совсем недавно поведал ему все тот же Ла Форт.

— Извольте, ваше величество, — снова поклонился лекарь. — Видите, я уже пью… Фу, ну и гадость! Простите, ваше величество! Это очень полезная микстура, настоенная на тринадцати травах, произрастающих на горных лугах.

— Ну, хорошо, — нехотя согласился король, принимая мензурку с микстурой из рук лекаря. — За здоровье короля Речи Посполитой! — сказал он и одним духом проглотил лекарство, после чего почмокал так, будто выпил драгоценное столетнее вино. — Вкус тонкий, хотя многовато горечи. Но в целом съедобно.

Через час король Стефан Баторий, отказавшись от завтрака, пожелал осмотреть «места боевой славы польского оружия». И первым делом пан Грифовский услужливо сопроводил его величество на холм, откуда еще вчера стреляла по Соколу орудийная батарея.

— Это все, что осталось от моей самой большой пушки? — поинтересовался король, с интересом разглядывая разорванное орудийное дуло.

— Здесь, на этом самом месте, произошло главное событие вчерашнего сражения, позволившего нашим славным воинам взять эту неприступную крепость, — велеречиво пояснил пан Грифовский. — При этом погибло много солдат с той и с другой стороны. Потери уже подсчитываются. Но крепость Сокол, гарнизон которой осмелился противостоять вашим смелым солдатам, пала. И так будет с каждой крепостью, каждым городом, кто только попробует противиться вам, ваша королевское величество!

— Жаль пушки, — не слушая спич пана Грифовского, задумчиво произнес Стефан Баторий. — Вот и доверяй после этого наемникам… Если бы не этот чертов Гансик, большая пушка продолжала бы радовать меня и нагонять страх на всех врагов Польши. Кстати, что сталось с мастером Гансом Штольцем?

— От него не осталось мокрого места, — ответил пан Грифовский.

— Что вы говорите? Мокрого места?.. Ай-яй-яй, как жалко пушки!..

— Остались целыми подручные Штольца, — напомнил подчаший Порский, находившийся в свите короля.

— Опять несносные франки? — сделав кислую мину на физиономии, спросил Баторий.

— Германцы, ваше величество, — поклонился подчаший.

— А зачем нам подручные? Нам нужны мастера. Найдутся другие. Пока есть золото в моей казне, мастера всегда найдутся. Всех подручных вон! Так что там с нашими потерями?

— Убитых шестьсот восемьдесят два человека, раненых — тысяча триста пятнадцать, — доложил пан Грифовский. — Это пока самые приблизительные подсчеты, ваше величество.

— Это много, — покачал головой король. — Это большие потери. Если за каждую крепостишку я буду платить такую огромную цену, то до Москвы доберемся только мы вдвоем с метром Делиже… Ха-ха-ха! — рассмеялся король противным дребезжащим голосом, которому вторила вся свита. — И то, если до этого я не познакомлю лекаря с палачом!.. Эй, кто там скачет на белом коне? На белом коне могу скакать только я! Скорее всего, это гонец, который собирается известить нас о подходе резервных сил из моего королевства…

Всадник в запыленной одежде, соскочивший со спины взмыленного жеребца, протиснулся сквозь свиту короля и низко поклонился Баторию.

— Я с дурными вестями, ваше величество, — сказал он. — Разрешите доложить.

— Нет, лучше отойдем подальше, а то тут кругом одни предатели, — король погрозил хлыстом своей свите.