Адрес этого пивного ресторанчика, находившегося в Мюнхене, был указан в списке Сергеева одним из первых. Потому-то Владимир Рыбин и решил начать прояснять причины гибели друга именно отсюда.
— Пиво, сосиски с капустой? — дежурно улыбнулась барменша необъятных размеров, обращаясь к редкому утреннему посетителю на немецком языке.
— То и другое, да побольше! — ответил Рыбин, стараясь не коверкать слова, но немецкий он знал куда хуже английского. — И еще. Мне нужен герр Штанхель. Могу я его видеть?
— Без проблем, — колыхнула жирным бюстом барменша и что-то гнусаво крикнула в сторону закрытой двери, ведущей в служебные помещения, причем из слов, произнесенных ею на этот раз, Рыбин с трудом разобрал только «доннер веттер», что в переводе на русский означало «гром и молния» и, как видно, носило местную идиоматическую окраску.
Усаживаясь за столик у окна, Рыбин думал о том, что когда-то в одной из таких пивнушек скромный немецкий ефрейтор и его товарищи по национал-социалистической рабочей партии готовили свой страшный «пивной путч», отрыгнувшийся человечеству миллионами жертв во Второй мировой войне…
Через минуту к столику, который занял Рыбин, приблизился толстый человек с глубокой залысиной на голове и маленькими, близко посаженными поросячьими глазками, утонувшими под сенью мохнатых бровей, витиевато спускавшихся вниз. В руках он держал поднос с двумя огромными кружками пива и большущим блюдом с двойной порцией баварских сосисок и целой копной тушеной капусты.
— Вы спрашивали герра Штанхеля? Это я. Чем могу служить? — прежде чем переставить на столик содержимое подноса, сообщил толстяк.
— Вы говорите по-русски? — спросил его Рыбин. — Я от господина Сергеева. Он должен был оставить у вас кое-какие свои записки… Они сохранились?
Рыбин заметил, что после этих слов у владельца ресторанчика почему-то затряслись руки. Кое-как расставив кружки и блюдо на столе, он быстро заговорил уже по-русски:
— Мне радость приветствовать друг господин Сергеев в моем скромном заведений! Для друг господин Сергеев у нас все бесплатно… Все за счет заведений! Прошу несколько ждать… Айн момент! Я принесу то, что вам нужен…
Рыбин проследил взглядом за быстрыми шагами хозяина ресторана, временами переходящими в бег, при этом он кому-то лихорадочно названивал по сотовому. Все это было настолько подозрительно, что даже человек менее опытный в делах разведки, чем Рыбин, который четверть века оттрубил в Главном разведывательном управлении Генштаба Министерства обороны и уволился в запас в звании полковника, сразу бы заподозрил что-то неладное. Насторожился и Рыбин. Быстро, но аккуратно завернув сосиски в салфетку, он сунул их в карман и, не притронувшись к пиву, быстро покинул опасное место.
Правда, ушел он не слишком далеко, остановившись за углом здания, находившегося напротив пивного ресторана с вывеской, на которой изображалась туша клыкастого кабана на вертеле.
Наблюдая за входом в пивное заведение, Рыбин неторопливо жевал сосиски и думал о том, кому столь поспешно мог звонить жирный ресторатор? Ответ на этот вопрос Владимир получил ровно через пять минут, когда под ресторанной вывеской тормознул черный «мерседес» и из его чрева вылезли два бритоголовых бугая в кожаных безрукавках, надетых прямо на голое тело. Тут же на улицу выскочил запыхавшийся герр Штанхель и, заламывая руки, словно истеричная дамочка, принялся в чем-то оправдываться перед бугаями, но те и слушать его не стали. Один из них нанес короткий и резкий удар толстяку в живот, отчего тот перегнулся пополам (Рыбин, имевший разряд кандидата в мастера спорта по боксу, сразу оценил его как хук правой). Второй вульгарным толчком ноги пониже спины окончательно сбил ресторатора с ног, после чего немного попинал его носком ботинка в лицо. При этом на физиономиях нападавших не отразилось никаких чувств, будто они были и не людьми вовсе, а биороботами, запрограммированными на зло.
Наблюдать дальнейшую экзекуцию не имело смысла, поэтому Рыбин постарался поскорее исчезнуть из этого района города, и в этом ему помог «форд», который он арендовал заблаговременно, находясь в Москве.
Неторопливо колеся по улицам Мюнхена, Рыбин вспоминал то, что произошло до его визита в Баварию, самое начало всей этой истории, которая все больше и больше захватывала его своими непредсказуемыми поворотами сюжета…
Около месяца назад он провожал в очередную зарубежную командировку своего большого друга и учителя в области литературного творчества — известного писателя Юлиана Сергеева.
— Ты что-нибудь слышал о немецком городке Ордруф? — спросил Сергеев, перед тем как выбраться из малиновой «десятки» Рыбина в международном аэропорту «Шереметьево-2». — Нет? Значит, скоро услышишь… Я должен поставить точку в важном расследовании по одному очень серьезному материалу, который ляжет в основу моего нового романа. И тогда… Поверь чутью старого газетного волка — грядет сенсация! Это будет почище всех моих «Нескольких мгновений» и «Версий»…
И это были последние слова, которые услышал от Сергеева Рыбин. Через полторы недели пришло известие о скоропостижной кончине писателя…
