Чего стоит Париж? - [95]

Вскоре наш отряд пополнился еще одним, как принято выражаться, клинком. Впрочем, как я уже говорил, клинком-то Лис, а это был именно он, владел далеко не виртуозно. Хотя при случае и ему доводилось откладывать в сторону пистоли и обнажать шпагу. Но то, что наша милая компания много приобрела от его появления, Маргарита Наваррская прочувствовала тотчас, увидев выезжающего наперерез из лесных дебрей «гасконца».

– Батюшки-светы! – всплеснул он руками. – Да никак наша королева-матушка! Сир, одобряю, восхищен! Ради такой фемины действительно стоило волочься в эту глушь, крушить замки, громить встречные армии, топить великие армады!

– Рейнар! – попробовал я строго одернуть напарника.

– А? Шо? То разве была не Великая Армада? Ну, не великая, так не великая! Темно ж было, не разглядел.

– Кто это, Генрих? – Недоумение Маргариты Валуа, казалось, не знало пределов.

– Позволь представить тебе, дорогая, – поспешил ответить я, памятуя, какими звонкими титулами норовит украсить себя Лис, стоит лишь оставить его без присмотра. Впрочем, с присмотром ситуация была немногим лучше. – Это мой адъютант – Рейнар Серж Л'Арсо д'Орбиньяк, шевалье. Попросту мы называем его Лис.

– Да-да, сударыня! Я прошу вас, повлияйте на мужа. В душе я уже давно барон, а ежели принимать во внимание мои несомненные заслуги во славу короны, так я вообще уже год как должен быть императором чего-нибудь.

– Это адъютант?! – Ее Величество с трудом нашла слова для того, чтобы выразить свое недоумение. – Он больше похож на шута.

– Мадам! – ни секунды не медля, парировал ее слог Лис. – Если бы я был шутом, вы бы услышали такое, шо и дай бог мне когда сказать. Я всего лишь адъютант, Ваше Величество, но ведь не зря же говорят: «Каков поп – таков и приход». Простите, отче, к вам этот приход не относится.

– Как ты все это терпишь, Генрих? – не удержалась от резкости Марго. – У него жало вместо языка!

– Быть может, ты права, – пожал плечами я, досадуя остановку в пути и этот дурацкий обмен колкостями. – Но жало само по себе не опасно. А вот яд, которым полны его укусы, предназначен нашим врагам.

Королева на минуту замолчала, обдумывая мои слова.

– А где же Ларошфуко? – наконец после короткой паузы произнесла она. – В ту ночь в Лувре мне показалось, что имени он назначен тобой на пост личного адъютанта? Ты ведь всегда считал его своим первейшим советником.

– М-м… мы поссорились, – ляпнул я первое, что пришло в голову. – Он не хотел, чтобы я возвращался за тобой, душа моя. Да и вообще, я не желаю о нем слышать!

– Мерзавец! – В глазах Маргариты вспыхнули огни тог демонического буйства, которому в той или иной степени были подвержены все последние представители династии Валуа. – Мало того, что этот подлец призывал вас бежать в Ла-Рошель и возглавить там это сборище разбойников-гугенотов, так он еще желал, чтобы разъяренная толпа разорвала меня в клочья?! Негодяй, ублюдок, выскочка!

Маргариту явно прорвало. Грязные ругательства слетали с ее пленительных уст, подобно селевому потоку с Пиренейских вершин. Похоже, мои неосторожные слова попали в болевую точку. Однако, если верить ей же, кроме Ларошфуко в тот вечер со мной были Дюплесси-Морней, д'Обинье и еще уйма иных дворян. Откуда же ей было знать, что именно Ларошфуко настаивал на том, чтобы бежать в Ла-Рошель? Впрочем, кто же лучше самой Марго мог ответить на этот вопрос.

– Дорогая, но откуда ты узнала об этом? – делая наивное лицо, спросил я.

– Гасконский увалень! Жалкий провинциал! Неужели ты никогда не слышал о том, что стены имеют уши? В Лувре нет ни одной комнаты, в которой можно было бы спрятаться от слуховых труб моей матери! Она мне все рассказала! И что у твоего чертова любимца на Сене голландский корабль под испанским флагом, который доставит вас в Ла-Рошель, и что ты настоял на том, чтобы взять с собой эту жалкую потаскуху де Сов…

– Марго, радость моя, я здесь, перед тобой! Что ты такое говоришь? – не замедлил удивиться я.

Дело начинало потихоньку проясняться. Истинный Генрих Наваррский, должно быть, действительно бежал ночью на голландском судне под испанским флагом. Однако в Ла-Рошели, судя по уверениям Лиса, он так и не появился… Где же, интересно, черти носят его все это время?!

– Маргарита, мне не хотелось бы об этом говорить, – стараясь выглядеть как можно более натурально, я тяжело вздохнул, – но мадам Екатерина попросту обманула тебя. То есть да, у Ларошфуко на Сене действительно был знакомый корабельщик. Но Шарлотта де Сов?! Она была его возлюбленной и сбежала вместе с ним! С чего ты вдруг взяла…

– Я видела, какие знаки внимания ты оказываешь ей! – взвилась Марго, едва не теряя стремена. – Перед нашей свадьбой!

– Дорогая, я видел, какие знаки внимания ты оказывала де Гизу. До нашей свадьбы, во время нее и, увы, после. Давай лучше не будем вспоминать об этом. Главное, что теперь мы вместе.

– Ты прав, – успокаиваясь так же внезапно, как прошедшей ночью в своей опочивальне, уже вполне разумно промолвила королева Наваррская. – Мы больше не будем вспоминать те дни.

Должно быть, к вечеру обескураженные, обыскавшиеся егеря герцога Лотарингского пешком добрели до Шалона, понуро неся все еще на плечах свои повинные головы. Маргарита Валуа и ее немногочисленная свита исчезли бесследно, уведя собою еще шесть прекрасных лошадей. Не знаю уж, что больше должно было расстроить его светлость – исчезновение блудной родственницы или же пропажа благородных животных из герцогской конюшни, но малым утешением ему в этой печали могло послужить письмо, оставленное «моей супругой» своему благодетелю с уведомлением, что в связи со скорой коронацией ее дорогого брата в Реймсе она надеется встретить его там, ибо его долг, как пэра королевства, участвовать в этом священном обряде, выполняя веками отведенную главе столь прославленного Дома роль.