Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1 - [98]

ИЗ СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОГО ДИАГНОЗА

«Закрытая черепно-мозговая травма: перелом костей лицевого скелета, основания черепа, субарахноидальные кровоизлияния, кровоизлияние в желудочке головного мозга, отек головного мозга. Закрытая травма груди: перелом ребер справа. Тупая травма живота: разрыв брыжейки тонкого кишечника. Массивные кровопотери: около 1 200 мл крови в брюшной полости. Ушибы мягких тканей…»

Не приходя в сознание, Сергей скончался в больнице. Остались жена, трое дочерей и племянница, которую он воспитывал.

А убийцы больше года сидят в СИЗО, ждут суда.

— Виталик воевал в Чечне семь месяцев, с ноября 1994-го. Если я скажу, что он вернулся другим, — это будет неправда. Я просто не узнала своего сына, — плача, рассказывала Лариса Ивановна. — Он не мог смотреть людям в глаза! Много раз говорил мне: «Понимаешь, я чувствую себя убийцей». Засыпал только под грохот магнитофона. Однажды я ночевала с Виталиком в одной комнате. Утром просыпаюсь — его нигде нет. Нашла в большой комнате: он с матрацем и подушкой забился под батарею. Снился обстрел.

Про войну почти не рассказывал. Только однажды выговорился. «Знаешь, мам, самое страшное — когда меня в первый раз заставили убить (Виталик был снайпером. — Авт.) А потом я молодых пацанов обучал тому же… Ты смотришь в прицел и видишь голову человека. Потом нажимаешь на курок. И она на твоих глазах разлетается».

История болезни.

По данным американских врачей, люди, страдающие посттравматическим стрессовым расстройством, часто жалуются на чувство вины, ощущение отверженности и уничтожения. У них встречаются галлюцинации и депрессивные диссоциативные проявления, приступы панического страха. Поведение часто определяется недостаточным контролем над импульсивными побуждениями, агрессией, стремлением к насилию.

30 процентов заключенных в тюрьмах США — ветераны вьетнамской войны. В России подобная статистика по афганской, а тем более чеченской войнам не ведется.

Виталик начал шарахаться от сестренки Полянки, которую обожал, которую сам вынянчил. Уже после ареста родные вспомнили его рассказ о попадании в засаду колонны: «Нам сказали, что село свободно от боевиков, об этом якобы договорились со старейшинами. Но прямо на въезде первая бээмпэшка была обстреляна. Все ребята погибли. И мы начали мстить. Бросали в подвалы гранаты. Я тоже. От одной из них на моих глазах погибла девочка — Полинкина ровесница…»

— Какое растет ненормальное поколение! — ужаснулась Лидия Игнатьевна.

— А вот послушай, что в разделе «Самоубийцы» написано. — И Иван Михайлович стал читать:

«…В то апрельское утро Александра Васильевна чувствовала себя не спокойно: последние дни любимый племянник Саша Зинов и так не особо разговорчивый, окончательно замкнулся в себе. Тетя, которая была для него второй мамой, не находила себе места. И когда парнишка ни с того ни с сего вскочил и выбежал на лестничную клетку, бросилась за ним.

В оконном проеме восьмого этажа она увидела только Сашины пальцы, вцепившиеся в подоконник. Александра Васильевна успела нагнуться над ним, попыталась схватить, удержать. Саша из последних сил подтянулся и ударил ее головой.

На всю жизнь она заполнила его последний крик: «Разойдись!»

Внизу играли детишки, среди которых был и младший братишка Саши…

«После возвращения из Чечни с ним невозможно было разговаривать, он огрызался буквально на все, — рассказывает Сашина двоюродная сестра Нина. — Саша служил в морской пехоте и говорил, что из 90 человек в живых осталось 12. Он постоянно старался найти «чеченцев», с ними ему, наверное, было интереснее общаться. Встречался и с одноклассниками, но они друг друга не понимали. Конечно, ребята пытались настроить его на новую жизнь. Но он, очевидно, давно для себя все решил.

Перед Пасхой Саша пришел к бабушке: «Благослови меня». Та, удивилась: «А за чем?» Как-то странно ответил; «Потом узнаешь…»

На следующий день исчезли все письма от друзей, с которыми он воевал. Затри дня до самоубийства, к Саше приходил кто-то из «чеченцев». Кто приходил, о чем говорили — никто не знает…

ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ.

Как правило, вторичная реакция на стресс наступает через шесть месяцев, год, два, три. Появляется бессонница. А в снах все чаще «прокручивается», со всеми подробностями, боевая ситуация — как правило, самая страшная Человек становится раздражительным и агрессивным, развиваются неврозы, истерия, возникает мысль о самоубийстве.

По данным американских исследователей, у двадцати пяти процентов воевавших во Вьетнаме развились не благоприятные изменения личности. Среди раненных и инвалидов эти цифры гораздо выше — до сорока двух процентов. По некоторым данным с собой покончили около ста тысяч участников вьетнамской войны, а сорок пять тысяч ведут замкнутый образ жизни, практически не общаясь с внешним миром. Такие же психические расстройства наблюдаются у американцев, воевавших в Ираке

Юра Поварницын из Краснокамска, солдат внутренних войск, подорвался на мине в апреле прошлого года. Из Чечни вернулся без ноги.

— Ему сделали очень хороший протез, но Юра так его стеснялся! — говорила нам его мама. — И вообще тихий какой-то стал, не разговорчивый: бросил курить, не выпивал. Раньше он очень любил с сестренкой возиться: и купал Иришку, и гулял с ней, и пеленки стирал. После Чечни так не разу ее не приласкал, хотя было видно — тянет его к сестре. Все время повторял, что лучше было погибнуть — как теперь инвалидом жить.