Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1 - [77]

А как мне поступить? Что будет с моими внуками? Заявляю: будет другая армия, тогда пойдут служить и мои внуки.

Я проживаю в Большой Мартыновке и знаю, что есть у нас выкупленные ребята. Они или дома совсем остались, или кого-то из них из части, отправлявшейся в Чечню, по блату перевели в тихое место. Ну в место них был, значит, направлен кто-то другой.

Так что получается — деньги, блат, справки «правят бал»? А наших детей забирают в армию, да еще куда — в Чечню. Вот по телевидению выступали вы, Борис Николаевич. Я просто была поражена тем, что вы сказали. Удивлялась не только я. Вы сказали, что вот собирает подписи о выводе войск Немцов. Но было бы лучше, чтобы он подсказал, как это сделать, как вывести войска.

Хорошо, я от народа, от всех матерей, бабушек подскажу вам, как это сделать. Вы прекрасно знаете, как вы дали приказ о вводе войск наших в Чечню, вот точно также дайте приказ и о выводе войск. Я слушала и видела телепередачу из госпиталя, как дети наши рассказывали. Слушая выступление ваше, я поняла, что вы уволили многих, делавших незаконное дело. Так не забудьте и тех, кто войну в Чечне развязал. Лично я голосовала за вас. Я верила и верю вам.

Прошу вас ответить мне: как мне поступить, чтобы и мои внуки оставались живые, чтобы наши дети не служили в Чечне? Борис Николаевич, я понимаю так, что если бы вот ваши внуки лично и также дети, внуки всех в Москве руководителей служили в армии, а особенно в горячих точках, то войны бы, наверное, не было. Прошу я вас лично и от всех россиян: прекратите кровопролитие и издевательство над нашими детьми. Нет покоя нашим детям, ни живым, ни мертвым.

Еще раз прошу: не посылайте наших детей, внуков туда, куда не послали бы своих…»

…Трудно было хоронить мальчишек. У кого-то не стало мужа, сына, внука, исчезли, как тени, из жизни. Они ворвались в этот безумный мир, разбередили и сгинули навсегда. Что из того, что те, кто их убивал, тоже были прикончены, как например, 31 мая 1996 года в собственном доме в селе Толстой-Юрт убит Руслан Лобазанов, один из самых авторитетных полевых командиров в Чечне. К жизни юнцов теперь все равно не вернешь.

Москаленко с негодованием наткнулся на материалы «Вечернего Ростова» «Безымянных могил павших в Чечне у нас не будет?», редакция которого вела упорное расследование о неоперившихся юнцах-мертвецах:

«По предложению депутата Сергея Юшенкова (а через годы он будет кем-то убит — Е.Р., М.К.) Госдума направила запрос Министерство обороны по поводу работы судебно-медицинской лаборатории Северо-Кавказского военного округа, где до сих пор хранятся останки сотен военнослужащих, погибших в Чечне. Из Минобороны получили ответ первого заместителя Грачева — генерала Колесникова:

«В зоне вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики с целью опознания погибших военнослужащих работали судебно-медицинские эксперты и эксперты-криминалисты военных Судебно-медицинских лабораторий Работа осуществлялась на базе Центра приема, обработки и отправки погибших Ростова-на-Дону. Эксперты были оснащены необходимой аппаратурой и материальными средствами, включая фото- и видеоаппаратуру, компьютеры. Благодаря деятельности экспертов опознано 85 процентов тел погибших.

На базе 124-й окружной судебно-медицинской лаборатории Северо-Кавказского военного округа (СКВО) с февраля 1995 года функционирует идентификационный центр, куда поступали тела погибших военнослужащих, опознание которых путем внешнего осмотра затруднено или невозможно и требует применение специальных методов исследования. Поступающие тела хранились в вагонах-рефрижераторах.

Экспертами указанного центра исследовано 418 трупов. На каждый труп заведено по 2 экземпляра «Личного дела» с фото- и видеозаписями, а также с другими экспертными данными, позволяющие производить опознание даже без непосредственного осмотра тела. В работе экспертов-криминалистов 124-й СМЛ СКВО применяются самые современные методы, включая компьютерную идентификацию по черепу и прижизненным фотоснимкам, дерматоглифику и др., что позволило опознать и передать родственникам для захоронения двести одиннадцати тел погибших военнослужащих.

В вагонах-рефрижераторах в Ростове-на-Дону находились двести семь тел неопознанных лиц, из которых только шестьдесят два могут быть опознаны по внешним признакам. Опознание остальных тел без проведения сложных методов идентификации невозможно. Кроме того, применяемые методы трудоемки и требуют для реализации определенного времени. Опознание 16 процентов погибших воинов, находящихся в вагонах-рефрижераторах, практически не возможно без использования метода геномной дактилоскопии. Возможность использования метода геномной дактилоскопии в Министерстве обороны Российской Федерации отсутствует. Подобные исследования могут быть применены только на базе Центра судебно-медицинской экспертизы Минздравмедпрома России, с которым достигнута принципиальная договоренность.

Опознание погибших идентификационными методами продолжались. В 124-й СМЛ СКВО из военкоматов поступали документы и материалы на погибших для сравнительного исследования, которые успешно использовались экспертами. Кроме того, возможно решение вопроса о направлении в военкоматы экспертных материалов для опознания погибших на местах.