Че: «Мои мечты не знают границ» - [24]
Люди почти не разговаривали. Они насквозь промокли. Эрнесто пытался сдержать кашель. С трудом они погрузили ящики с патронами и оружием на борт. Свет никто не включал.
«Пойдет ли все как надо? — спрашивал он себя. — Столько людей на таком маленьком корабле. Да еще все эти ящики с патронами и оружием. Для продуктов практически не осталось места. Из кают мы не можем выходить, пока не окажемся в открытом море. Нас никто не должен видеть, ибо портовые власти вряд ли поверят, что восемьдесят два человека отправились на этом суденышке на рыбную ловлю».
Он взгромоздил ящик на борт и вытер рукавом мокрое лицо. «Забыл! — с ужасом вспомнил он. — Теперь моя астма задаст мне жару. Забыл ингалятор. Сколько раз Ильда мне напоминала о нем. Но ведь надо было еще уладить столько важных дел».
— У нас больше нет времени. Остальные продукты мы все равно не сможем разместить. Пора!
Эти слова Фиделя подстегнули людей, и они начали поспешно забираться на судно. Началась толкотня и возня. Входившие последними притиснули первых к борту. Те не могли громко выражать свое недовольство, поскольку надо было соблюдать абсолютную тишину.
Сможет ли перегруженное судно вообще отойти от причала? Прибудет ли оно в срок? Маленький, жилистый Альмейда нервно суетился, пересчитывая бойцов, чтобы никого в суматохе не забыть. Рауль Кастро подтащил ящик с патронами и пробормотал слова Фиделя: «Мы обретем свободу или станем мучениками. Верно!»
— Осторожно, ящики! — Пирамида из ящиков рухнула, кто-то прислонился к ней.
— Тихо теперь!
Первые одиннадцать миль яхта плыла, не зажигая огней и почти бесшумно. В каюте царило приподнято-торжественное настроение. Бойцы сидели с напряженными лицами, плотно притиснувшись друг к другу посреди нагромождения грузов. Все они что-то оставили на родине — жен, детей, работу. Им предстояла борьба, исход которой мог быть только один: победа или смерть. На Кубе их сразу же начнут травить как диких зверей. Они обязаны выжить и разбить войска Батисты. Из уст Фиделя это звучало так просто и естественно. Но только немногие из них имели боевой опыт.
Эрнесто чувствовал, как бьется его сердце. А может, это только шум неутихающего дождя? Может быть, их уже обнаружило судно мексиканской береговой охраны? Возможно, еще у выхода из порта оно откроет по ним огонь? Их корабль был слишком перегружен, чтобы быстро скрыться.
Но судя по всему, они пока шли намеченным курсом. Затем они миновали полуостров Юкатан. Теперь морские валы швыряли их яхту взад и вперед. Волны, достигавшие четырехметровой высоты, угрожали увлечь в пучину глубоко осевшее в воде судно. С тяжелым грохотом, подобно камням, обрушивались они на борта «Гранмы».
Она была настолько перегружена, что Эрнесто с трудом пробрался из одного конца каюты в другой. Из-за дикой качки людей то и дело швыряло друг на друга, одного уже начало тошнить.
— Друзья, мне плохо!
— Ведро! Ведро!
— Где же лекарство от морской болезни?
— Точно, мне оно тоже не помешает.
— Мне тоже!
— Эрнесто! Ты же наш врач. Где противорвотные таблетки?
Эрнесто пожал плечами. Неужели лекарства он тоже забыл?
— Но здесь же ничего не найдешь. Абсолютно ничего. Ты только погляди на этот кавардак!
Несколько парней начали как безумные искать лекарства от морской болезни. Они распарывали мешки и вскрывали ящики.
Вдруг несколько кубинцев начали громко кричать:
— ¡Viva Cuba![10]
— Куба будет свободной!
— Свобода или смерть!
Затем они громко запели кубинский национальный гимн, а потом гимн «Движения 26 июля».
Мы вышли из трехмильной зоны. Мексика позади! Мы идем на Кубу!
Несколько бойцов украдкой вытерли слезы. Другие хлопали в ладоши. Все пели. Это была прямо-таки вспышка бурного веселья. Еще никогда они не чувствовали себя столь уверенными. Все будет в порядке!
Скрючившись, люди неподвижно лежали на полу. Они были вымазаны в собственной блевотине. Невыносимая вонь. Бледные лица. Спертый воздух. Кто-то засунул голову в ведро, вышла только желчь. Продуктов было крайне мало, и выдавались они по строжайшей норме. Только пятеро бойцов не страдали от морской болезни. Эрнесто, сгорбившись, сидел на ящике с патронами. Его к тому же мучила астма.
Все уже были на пределе. Ко всему прочему, яхта начала заполняться водой. По-видимому, она получила пробоину. Уровень воды на судне медленно, но неуклонно поднимался.
— Я бы охотно сражался в партизанском отряде в горах. Организовал бы нелегальные выступления в городах. Но я не могу и не хочу становиться пиратом! — стонущим голосом произнес мексиканец Селайя, сидевший рядом с Эрнесто.
Тем временем немногие выдерживавшие качку бойцы выбросили за борт все лишнее, чтобы уменьшить балласт. Они опасались, что в противном случае судно пойдет ко дну.
— Мы потонем, если не найдем пробоины. Проклятье, где-то она должна быть!
Эрнесто с трудом поплелся к туалету. Тело его было покрыто грязью, и потому ему хотелось хоть как-то вымыться. Он осторожно перешагнул через несколько спящих бойцов. Поскользнулся и еле-еле успел ухватиться за одного из соратников. Он не успел дойти до туалета, как его опять вырвало. Он чувствовал себя глубоко несчастным, но через несколько секунд с ликующим криком он пронесся по кораблю. Он обнаружил «пробоину»! Сперва он даже не поверил своим глазам. Кто-то забыл закрыть кран. А они уже собирались выбросить за борт оружие и патроны. Он заорал во все горло: «Наша пробоина — это незакрытый водопроводный кран! Водопроводный кран! Не нужно ничего больше выбрасывать! У нас нет пробоины!»
В небольшом городке на берегу Северного моря найден труп молодой девушки. Поиски преступника наводят главного комиссара полиции Анну Катрину Клаазен на след человека, который уже давно числится мертвым. Она и не подозревает, что он замешан в шантаже государственного масштаба, ставящем под угрозу жизни миллионов людей.
Молодые журналисты издают в небольшом городке собственный независимый журнал «Лупа», где открыто высказывают свое мнение, выражая несогласие с проводимой официальными городскими властями «негласной» политикой. Многое в этом романе взято из жизни. Что-то из того, что здесь описано, стало уже достоянием общественности. Преступления, совершаемые по отношению к больным и беспомощным, старикам и детям, порождаются разными причинами, но они были бы просто невозможны, не будь нашего равнодушия.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.