Чайная церемония в Японии - [7]

Шрифт
Интервал

Былые заблуждения нас быстро покидают. С торговлей во многие восточные порты без особого приглашения пришли европейские языки. Азиатская молодежь хлынула в западные колледжи за необходимым современным образованием. Наши ограниченные способности не позволяют глубоко вникать в вашу культуру, зато, по крайней мере, мы стремимся узнать как можно больше нового. Кое-кто из моих соотечественников переусердствовал и слишком рьяно перенял многие ваши обычаи и ваш этикет, наивно полагая, будто все достижения нашей цивилизации заключаются в крахмальных воротничках и шелковых цилиндрах. Самое печальное и грустное во всех этих притворных проявлениях – наша готовность ползти к Западу на коленях. К несчастью, представители Запада никогда не пытались достичь достойного понимания Востока.

Христианский миссионер приходил делиться своим учением и совсем не готов был к восприятию традиции паствы. Вы пользуетесь сведениями о нас, почерпнутыми из редких переводов нашей богатейшей литературы, если вообще не из анекдотов заезжих путешественников. И редко случается так, что благородное перо кого-то масштаба личности Лафкадио Хирна или же автора «Сплетения индийской жизни» (The Web of Indian Life)[3] озаряет азиатский мрак факелом наших собственных настроений.

Быть может, многословием по поводу культа чая я выдаю свое незнание предмета. Самый дух учтивости требует, чтобы человек говорил только то, что от него ждут слушатели, и не больше. Но я не собираюсь выступать в роли учтивого тииста. Уже столько много зла причинено взаимным непониманием нового и старого миров, что нет нужды извиняться за свою лепту в достижение взаимопонимания. Начало ХХ столетия было бы избавлено от зрелища кровавой бойни, если бы в России снизошли до того, чтобы лучше узнать Японию. Какие ужасные последствия для человечества лежат в презрительном пренебрежении к восточным проблемам! Вожди европейского империализма, считающие вполне допустимым нелепый крик о «желтой угрозе», не отдают себе отчета о том, что народы Азии тоже могут пробудиться на наступление «белой катастрофы». Вы можете смеяться над нами, что, мол, внутри нас «слишком много чая», но разве нам не дано заподозрить, что у вас, людей Запада, «какой-либо чай» в строении тела отсутствует изначально?

Давайте прекратим перебрасываться эпиграммами с континента на континент и посмотрим если не строго, то мудро на достижения в своем полушарии планеты. Наше развитие шло разными путями, но ничто нам не мешает дополнять друг друга. Вы захватывали сферы влияния в силу своей неугомонности, а мы достигли гармонии, пусть даже не способной устоять натиску извне. Хотите – верьте, хотите – нет, но в некоторых отношениях Восток гораздо состоятельнее Запада.

Как-то странно, что по-настоящему представители рода человеческого познакомились за чашкой чая. Это – единственная азиатская традиция, получившая всеобщее признание. Белый человек глумился над нашей религией и нашими нравственными нормами, однако наш коричневый напиток он принял безоговорочно. Теперь послеполуденное чаепитие в западноевропейском обществе считается неотъемлемым ритуалом. Доказательством становления культа для нас служит то легкое постукивание подносов и блюдец, ласкающий слух шелест одежды гостеприимных дам и знакомый всем порядок добавления в напиток сливок и сахара. Философская покорность гостя судьбе, ожидающей его в загадочном убранстве ритуала, показывает в этом конкретном случае абсолютное торжество восточного духовного начала.


Древнейшее упоминание о чае в европейской летописи обнаружено в сообщении арабского путешественника о том, что после 879 года основными источниками поступлений в Кантоне (Гуанчжоу) служили сборы с поставок соли и чая. Марко Поло сообщает о смещении в 1285 году китайского министра финансов за самоуправное повышение ставки сбора на чай. Как раз в период великих открытий европейские народы начали все больше узнавать о присущей Востоку крайней противоположности Западу. В конце XVI века голландцы привезли сообщения о существовании приятного напитка, настаиваемого на Востоке на листьях некоего куста. Такие путешественники, как Джованни Батиста Рамузио (1559), Л. Альмейда (1576), Маффеи (1588), Ташейра (1610), тоже упоминали напиток под названием чай. Первые партии чая в Европу прибыли на судах Голландской Ост-Индской компании в 1610 году. Во Франции его узнали в 1636 году, а в Россию чай пришел в 1638-м. Англичане попробовали его в 1650 году и заговорили о нем как о «безупречном и одобренном всеми врачами китайском напитке, называемом китайцами «ча», а другими народами «тай», то есть «ти» (чай)»[4].

Пропаганда чая, как и всех полезных нововведений в мире, шла с большими потугами. Вечные противники всего и вся вроде Генри Савиля (1678) осудили чаепитие как порочную привычку. Джонас Ганвей (автор «Эссе о чае», 1756)[5] утверждал, будто из-за употребления чая мужчины теряют свою стать и миловидность, а женщины – свою красоту. В самом начале чай стоил весьма дорого (около 15 или 16 стерлингов за фунт) и не мог пользоваться широкой популярностью. Поэтому чай считался «венцом утонченных угощений и развлечений, преподношением, достойным принцев и вельмож»


Еще от автора Окакура Какудзо
Его величество Чай

Зародившись в Китае, традиция чаепития обрела популярность в Европе и на других континентах. В первой части этой книги приводится перевод «Книги о чае», написанной в начале XX века и повествующей о философии тиизма, связанной с религиозными традициями Китая, о культуре чайной церемонии, зародившейся в Японии, чайных школах и мастерах. Во второй части рассказывается о видах чая, рецептах его приготовления в разных странах и о национальных традициях чаепития.


Рекомендуем почитать
Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.