Чайка с острова Мираколо - [40]

Притворство было ему отвратительно, кроме того, он боялся запутаться с непривычки. В неспокойное время вроде нынешнего даже маленькая ложь может привести к большой беде. Однако неясный инстинкт упорно подсказывал ему, что прежде чем вывалить на дона Арсаго ворох сведений, кое-в-чем следовало разобраться самому.

Его царапнула ревность, когда на маскараде граф появился под руку с Джулией. Алессандро недоумевал: что здесь происходит, черт возьми? Дон Арсаго упорно удерживал сына в Патаве, не позволяя ему приехать даже к больной матери – мол, слишком опасно. И Рикардо, брат Джулии, находился там же. Разговоры о свадьбе почти прекратились. Между тем граф каждый вечер подчеркнуто обращался к девушке, явно выделяя ее из остального общества. Что он задумал? И какую игру ведет она? Судя по перешептываниям других гостей, эта ситуация у многих вызвала нездоровый интерес. Все понимали, что донна Арсаго из-за болезни не могла сегодня выполнять обязанности хозяйки, но никто не ожидал, что это право граф возложит на будущую невестку.

Правду сказать, Джулия справилась просто блестяще. Стоя рядом с графом в блеске алого бархата и золотистых кружев, она непринужденно приветствовала гостей, для каждого находя остроумную шутку или теплое слово. Алессандро и раньше удивлялся, как легко она умела подстроиться под собеседника, но сегодня девушка превзошла саму себя.

Да, она в совершенстве овладела искусством менять личины… В отличие от остальных, Джулия сегодня не надела маску, вместо этого заложив за гребень тонкое венеттийское кружево, прикрывавшее ее лицо до самых губ.

«Ее лицо само по себе маска, – подумал он с внезапным гневом, – такая маняще привлекательная и напрочь лживая!» Подумать только, куда подевалась прежняя робкая Джулия, неловкая, сторонившаяся любого общества? Где так девушка, которая от любого пристального взгляда пряталась под траурное покрывало, словно моллюск в раковину?

Как узнать, которая из них была настоящей?

Смущало еще то, что энергичные манеры Джулии казались ему смутно знакомыми. Цепкий взгляд сыщика невольно отмечал каждый наклон головы, улыбку, жест… Кого же она ему напоминает? «Брось, – критически сказал он себе, – признайся, что тебе просто нравится на нее смотреть».

Нравится – это было не совсем подходящее слово. В этой девушке, как ни в ком другом, он чувствовал отзвук своей души. До сегодняшнего дня. Нынешняя Джулия казалась до обидного чужой. Будто решила снова примерить роль обольстительной красавицы, как в их первую встречу.

Вспомнив ее наивное полудетское кокетство и то сногсшибательное розовое одеяние, Алессандро невольно усмехнулся. Потом спохватился, случайно поймав ее взгляд. Разумеется, девушка не могла не заметить его неприлично назойливого внимания. Прежняя Джулия, вероятно, смутилась бы и постаралась затеряться в толпе. Сегодняшняя светская львица, не колебаясь, приняла вызов. Ослепительно улыбнувшись, она направилась прямо к нему.

***

Я ждала этого праздника, как манны небесной. Так хотелось отвлечься от забот и волнений последних дней! Мы с Инес (а также другие домочадцы, знающие о нашей проделке) ужасно переживали, какое наказание придумает нам синьор Арсаго. Гроза не замедлила разразиться: тем же вечером зловредный Скарпа подстерег графа прямо на лестнице и что-то возбужденно зашептал ему в ухо. Нам было прекрасно видно их через открытую дверь салона. Инес, сидевшая рядом со мной, побледнела:

– Ой! Мне нужно срочно подняться к себе, – вспомнила она вдруг.

– Сиди! – процедила я.

С лестницы раздался хохот. Мы удивленно переглянулись. Дон Арсаго, махнув рукой, проврочал что-то, надвинул шуту колпак на нос и ушел. Проходя мимо двери, он насмешливо нам поклонился. Что, и это все?! Даже как-то обидно.

Еще обиднее было то, что я нисколько не продвинулась в своих поисках. Сколько я ни вертела в руках злосчастный план комнаты – никак не могла сообразить, где скрывается потайная дверь. Мне хотелось еще раз наведаться в кунсткамеру, но ключа больше не было, а Инес наотрез отказалась мне помогать. Что-то из увиденного в зеркале произвело на нее неизгладимое впечатление. Она беспрестанно молилась и в своей набожности переплюнула даже Ассунту, ежедневно бегая в церковь.

– Когда она грешить-то успевает, чтобы так часто и подолгу исповедаться? – насмешливо фыркала моя тетка.

Мы с ней на удивление сблизились в эти дни. Я знала, что донна Ассунта по-прежнему мне не доверяет, однако она защищала меня от досужего любопытства Джоанны и одергивала служанок, когда те начинали болтать всякую чушь: то у них на кухне молоко вдруг превращалось в кровь, когда я проходила мимо, то им слышались странные шорохи за моей дверью… В этом доме многие меня боялись.

Старое зеркало из спальни я утащила в гардеробную, прислонив его «лицом» к стене. В таком виде оно казалось более безопасным. В небе народился новый блестящий серп луны. По ночам, лежа без сна, я слышала, как звенит его серебро. Море за рыжими отмелями Дито еще спокойно дремало, но уже через две недели я смогу их позвать. Стоит ли это делать? На кого я им укажу?

От гондольеров я получила еще два приглашения прийти в церковь святой Марины после полудня, и оба проигнорировала. Вся моя былая решительность куда-то испарилась. Чувство было такое, будто старый дом поймал меня в ловушку. Пульчино после долгих уговоров согласился подежурить на стеклянной крыше кунсткамеры, но пока тратил время впустую. Никто не входил в заветную комнату, никто не нарушал покой безделушек, дремлющих в лучах пыльного света.