Часы зла - [93]

— Как хочешь, — немного обиженным тоном заметил Спиайт. — Но может, все-таки устроишь чтение для спонсора нашего Центра? Фонды у нас имеются.

— Очень мило с твоей стороны, но давай немного повременим.

— Нет проблем, — вздохнул Спиайт. — Никто не собирается смотреть на часы.

* * *

За несколько лет работы я наловчился составлять разного рода списки. И вот я взялся за дело и, не ограничиваемый всякими там рубриками, не заботясь об оформлении, почерке и жанре, к которому могли бы принадлежать эти заметки, принялся строчить. Карандаш так и порхал по бумаге.

Метод мой был прост. Я собрал все бланки требований, накопившиеся у меня за время работы с Джессоном, и начал выстраивать их в хронологическом порядке. Требования служили мне своеобразным ключом. Прошло ровно полгода с того дня, как я покинул Джессона, и вот у меня уже появился план книги, описывающей поиски «Королевы». Ник внимательно прочитала написанное, поправила мой скверный французский, а затем уволокла меня в спальню, чтобы усовершенствовать сцену соблазнения.

Аналогичное рвение и усердие она проявила и в оформлении книги. Перебрав с полдюжины шрифтов и сочтя их лишенными очарования, она остановилась на «Гауди модерн» с его залихватски заостренными дефисами и изящным курсивом. Я тоже оказался не промах и предложил обозначать главы изображением циферблата с определенным числом. Ник тут же подхватила эту идею и развила ее: предложила выстроить текст таким образом, чтобы он занимал ровно триста шестьдесят страниц. Мало того, она усилила «часовой» мотив, украсив книгу графически строгим изображением зубчатых колесиков из «Марии Антуанетты». И объяснила это тем, что регулятор хода столь же важен для движения моего «часового механизма», как и для «Королевы».

Глава 60

Мое первое выступление в качестве профессионального писателя — я могу позволить назвать себя писателем лишь потому, что именно так назвали меня в выпуске библиотечных новостей, а Спиайт даже заставил свой исследовательский Центр выплатить мне гонорар в размере ста пятидесяти долларов — должно было состояться в роскошном зале заседаний совета попечителей. Но, узнав об этом, Динти пришел в ярость и запретил использовать зал. Он до сих пор помнил гонки на колесницах и подогретую виски вакханалию, что разразилась вслед за ними. А потому Спиайту пришлось импровизировать. Он собрал где только можно раскладные стулья и расставил их в гардеробе, под главной лестницей.

Но мест, слава Богу, хватило, потому как на выступление явились примерно человек десять моих коллег, не больше, плюс Ник, Кристофер Лайонз и Эммануэль Орнштейн. Спиайт разослал приглашения по почте. Разослал всем, кто имел хотя бы какое-то отношение к поиску брегета, в том числе и Штольцу с Джессоном. Штольц прислал открытку с извинениями и сожалениями, что никак не может быть. (Причина вполне уважительная — в тот день должно было состояться открытие его Пассажа.)

Ну а чем же объяснялась неявка второго главного действующего лица? Честно говоря, не заметив в кучке присутствующих желтого жилета с пурпурной ленточкой на спине, я с облегчением вздохнул. Сомневаюсь, что если б на выступлении присутствовал Джессон, я бы справился со своей задачей. Мне и без того было нелегко выдерживать циклопический взгляд мистера Орнштейна — тот неизвестно с какой целью прихватил с собой лупу.

Спиайт взобрался ко мне на трибуну и зазвонил в колокольчик. Динь-динь-динь! А затем произнес вступительную речь:

— Приветствую вас, дамы и господа! Центр материальной культуры имел честь спонсировать литературные начинания моего близкого друга Александра Шорта. Большинству из вас Александр известен совсем в другом качестве — как библиотекарь, работающий в справочном отделе и из любопытства вечно снующий по читальному залу с записной книжкой за пазухой. Но несколько месяцев тому назад он отказался от этой книжки в пользу другой. А вот какой именно — точно не скажу. Даже меня, своего близкого друга, он все это время держал в неведении. И только сегодня нам предстоит узнать, что это за труд, и оценить его по достоинству. Так что без лишних церемоний передаю слово автору.

Я поблагодарил Спиайта за лестную речь и, стараясь унять волнение, открыл книгу на первой странице и начал читать:

— «Поиски начались с заполненной формы бланка библиотечного требования и вежливого обращения элегантно одетого мужчины:

— Прошу прощения. — Он отвесил легкий поклон. — Могу ли я украсть минутку вашего времени?

И посетитель выложил требование на столик да еще и развернул его таким образом, чтобы оно оказалось передо мной. К этой редкой для наших дней любезности прибавился и почерк, который тоже говорил о многом. Роскошная, немного старомодная вязь, строки слегка загибаются, как бы устремляясь ввысь, буквы прописаны четко и заострены вверху. Да и название книги, которую мужчина заказывал, тоже будоражило воображение — „Потайные отделения в мебели восемнадцатого века“, точно он знал о моей страсти к замкнутым пространствам и предметам, находящимся в них»…

Я читал еще минут тридцать и удивился, когда Спиайт вдруг вскочил и, перекрикивая жиденькие аплодисменты, потребовал, чтобы я продолжал. К нему присоединилась и библиотекарша из каталожного отдела, с которой он подружился на вечеринке. Минут двадцать меня вызывали на бис, и я читал дальше, пока окончательно не выдохся.