Часы любви - [118]

Эйдан смотрел на нее сверху вниз, злая улыбка искривила красивый рот.

– Ну, а теперь ты стала моей пленницей, не правда ли?

Она облизнула пересохшие губы, не имея сил отвести от него глаз.

– Я – твоя пленница, – но только до тех пор, пока ты не выпустишь мою руку.

– Да, но тем временем я могу основательно помучить тебя – так, как ты поступала со мной.

– Но как же я…

– В ту дождливую ночь… Неужели ты думаешь, что я хотел заниматься любовью с ведьмой?

– А мне та ночь не показалась такой ужасной, – прошептала Ския, сдерживая рыдания.

– Она была сказочной.

Лицо его застыло, выражая странное чувство, которого она понять не могла.

– Ты совратила меня, – прошептал он. – Я не хотел близости с тобой, но ты добилась меня. Только об одной тебе мог и думать, оставаясь под этим скользким мостом. Но я оставался крохотным жалким троллем. И никогда не мог бы снова овладеть тобой, пока не пожалеешь меня и не вернешь мне мой облик. – Губы его прикоснулись к ее уху. – Но ты опять сделала меня самим собой, и теперь ты в моих руках, и я хочу тебя.

– Да, но ведь ты сам говорил, что моя красота может оказаться только маской… – Она умолкла, ибо прикосновение его рта лишало ее дыхания.

– Покажись мне старой и уродливой – если сумеешь – и, быть может, я оставлю тебя в покое. В этом твое единственное спасение.

Наклонив голову набок, Ския посмотрела на принца; конечно, она умела менять обличье по собственной воле, но в тот мир – как и Эйдан – она была собой. Глаза ее потемнели. Она тоже хотела его.

Принц кивнул, уткнувшись в ее волосы.

– Так где же она, эта карга с бородавками на носу?

– Ее не существует, – отвечала она, обрекая себя на поражение.

– Прекрасно, прекрасно! – выдохнул он и припал ртом к ее губам.

Свободная рука Скии инстинктивно попыталась остановить его. Ладонь ее легла на крепкую волосатую грудь, которую не могли укрыть рваные тряпки, некогда бывшие одеждой тролля. Она попыталась оттолкнуть Эйдана, но с тем же успехом можно было пытаться сдвинуть с места стену. Он и не пошатнулся. Принц все целовал ее; рука его двигалась вверх и вниз по спине Скии, прикрытой полотняным платьем, и тело ее томило желание.

– То, что ты – ведьма, я понял в ту самую минуту, когда впервые поцеловал тебя, – проговорил он, утопая лицом в ее золотых волосах.

– И как же целуются ведьмы? – спросила она.

Принц ответил смехом, и грудь его дрогнула под ее ладонью.

– Наверно, ты привыкла держать мужчин в плену и лишать их рассудка.

– О нет, – глаза ее в изумлении округлились. – Других мужчин не было. Только ты. Я люблю только тебя одного.

Признание огорошило принца, и Ския попыталась представить, каким образом сумеет он использовать эти слова против нее. Оставалось только надеяться, что этого не случится.

– Какие же сильные чары исходят от тебя, – пробормотал он и, взяв Скию за подбородок, поднял к себе ее лицо для поцелуя. Оторвавшись, он поглядел на их сомкнувшиеся руки и сказал: – А теперь пойдем в твою постель.

– Но что будет завтра? – спросила она испуганно.

– Завтра меня здесь не будет, и на этот раз я постараюсь сделать так, чтобы ты не последовала за мной. Настала твоя очередь хотеть того, чего не можешь иметь.

– Только не выпускай мою руку. Обещай мне, что ты ни на миг не отпустишь ее, – негромко молила она.

Обжигающий поцелуй заставил ее забыть обо всем. И обещание так и осталось не произнесенным.

* * *

Равенна поглядела на Тревельяна, словно вдруг вспомнив о его присутствии в комнате. Он глядел на нее из кресла, пронзительный взгляд блестящих глаз прекрасно скрывал любые чувства.

Она зарделась, ненавидя себя за ту стеснительность, которую выдали щеки.

– Пока я написала только до этого места.

Тревельян молчал. Проницательные бледно-голубые глаза его отсвечивали золотом, отражая огонь очага.

– По-моему, что-то не складывается. В конце концов, кто сумеет поверить в это? Чтобы женщина взяла принца в плен…

– И все-таки ты должна закончить ее.

Убежденная интонация Ниалла удивила Равенну.

– Зачем? Чтобы сгноить в столе вместе с лентами для волос?

– Нет, чтобы увидеть ее опубликованной. Твоя книга найдет восхищенных читателей. Завтра ты должна записать все это.

– Теперь я уже и писать должна по вашему повелению?

– Не по моему повелению, а потому, что тебе нравится это занятие… – Ниалл глянул на Равенну из-под полуприкрытых век. – Потому что ты можешь сделать такое, что не умеет никто.

– Если меня опубликуют, я уеду в Дублин, – сказала она.

– Нет, к этому времени ты станешь моей женой. То-то пэры удивятся, узнав, что леди Тревельян – писательница. Я уже просто не могу дождаться.

– Ты так уверен во всем.

Ниалл поглядел на нее, явно не пропустив едкой нотки. Глаза его уже были полны знакомого гнева.

– Я не уверен в тебе. Ты настолько сложный человек, что все остальное вокруг кажется совершенно простым.

Она промолчала.

Поднявшись из кресла, он подошел к ней.

– Доброй ночи, – Ниалл ласково прикоснулся к щеке Равенны. – Позови меня, если тебе будет одиноко.

Она отвернулась. Как смел он думать, что ей не одиноко в этой башне, вдали от тех, кому была небезразлична.

А потом проводила его взглядом. Да, она не безразлична ему. Но если бы только у него хватило любви отпустить ее!