Часы бьют полночь - [28]

— Ты вообще его ищешь?

— Ищу. Но никаких зацепок нет. Ни заметок на полях, ни информации в самом тексте, ни в маминых книгах ничего. Думал, может, есть ещё один дневник — нет, только конспекты из вуза, но и в них ни слова.

Оля наморщила лоб и потёрла виски. Отголоски сотрясения до сих пор иногда отдавались приглушённой головной болью. Слабой, но различимой, как будто болело сквозь вату, сквозь толстый слой бесчувственной плоти.

— Там сказано «убить паразита»… — протянула она. — Может, надо просто уничтожить эту змею?

— А ты уверена, что это не убьёт и самого Фролова? И уверена, что это вообще возможно — убить тварь, которая уже в кого-то вселилась?

— Эй, я так уже делала, помнишь? — попыталась пошутить Оля, но не удалось: при одном упоминании прошлого раза Женька посмотрел на неё так, что она тут же прикусила язык. Точно. Не стоит лишний раз напоминать, как они пытались отравить его мать — пусть на самом деле это существо не было Мариной.

— Я помню, чем это закончилось, — скептически фыркнул он в ответ. — Если бы не счастливая случайность, нас бы тут сейчас не было.

— Ну и что ты предлагаешь? У тебя есть идеи?

— Ну…

Одноклассник отвёл глаза и неловко хмыкнул. Понятно. Никаких.

Оля почему-то ощутила, что закипает. Конечно. Женьке сейчас легко говорить: ведь это не ему странный Гоша угрожает чёрт пойми чем, если он не согласится на подозрительные условия. Это не он стоит между двух огней: согласиться на предложение, которое сделает с ним непонятно что, или рискнуть и, возможно, попасть в ещё большие неприятности?

К чёрту. Если у Женьки нет догадок, она будет действовать сама. А идея у неё появилась только одна.

— Значит, так, — решила Оля, вылезая из-за стола. Перед ней осталась сиротливая кружка чая: так и не отхлебнула ни глотка. — Если ты не со мной, тогда я попробую сама. Соглашаться я не собираюсь. Значит, могу только отказаться, чем бы это ни грозило. Так что завтра он спросит снова, и я скажу «нет». А там посмотрим. Если отказ он воспримет плохо, значит… значит, я попытаюсь убить змею. Как-нибудь. Даже если это сделает только хуже. У меня просто нет выбора. И можешь сколько угодно говорить, как опасно отказываться и так далее — если у тебя нет идей получше, просто молчи.

Страшно почему-то не было. Вместо закономерного ужаса Оля ощущала только ажиотаж. Прямо как тогда, на экскурсии, или позже, в деле Женькиной матери — что-то перещёлкнуло внутри, и теперь ей хотелось действовать. Слишком долго она ныла и переживала. Страх ей не к лицу. Она всегда была решительной — настало время показать себя.

Оля уже приготовилась к тому, что Женька начнёт спорить, предлагать ей погодить, снова сказаться больной — или что-то ещё в таком духе. Но вместо этого он просто вытянул руку вперёд — теперь она лежала на столе совсем рядом с её чашкой — и ответил:

— Нет.

И, пока она не успела открыть рот, чтобы возмутиться, быстро добавил:

— Нет. Ты не попытаешься убить змею. Мы попытаемся.

Оля хмыкнула и потянулась к его руке, в последний момент демонстративно изменив траекторию и схватив кружку с остывающим чаем.

— Только что ты говорил «это плохая идея». Хоть своих и не предлагал. Что изменилось?

Женька приподнял голову, взглянул в её нахмуренное лицо и вдруг улыбнулся.

— Ничего. Я всё ещё считаю, что это плохая идея. Но других-то нет. Так что… ты права, ничего больше нам просто не остаётся. И ты же не думала, что я останусь в стороне, когда происходит что-то интересное, правда?

— В прошлый раз, когда я решила вмешаться в чужие проблемы, чем это закончилось? Я начала видеть монстров, — на автомате ответила Оля, продолжая спорить скорее по инерции. Хотя на сердце стало спокойнее — если она не одна, значит, провернуть всё будет намного проще.

— Именно! — отозвался Женька. — Если бы ты не начала, инцидента с Фроловым бы не произошло. А значит — это не новая история, а продолжение старой. То есть, мы всё ещё должны держаться вместе.

Звучало неубедительно. Оля вспомнила, что он сказал ей тогда, у дерева, после побега от жуткого полуволка — и всё встало на свои места.

— То есть, ты переживаешь из-за того, что я теперь их вижу якобы из-за тебя, да? — уточнила она, не удержавшись.

— А даже если и так, ты что, против моего участия, что ли? — парировал Женька, и Оля не нашла, что ответить. Конечно же, она не была против. Как она могла? Он знал намного больше, чем Оля, и опыта у него в таких делах были годы — куда там её жалкому месяцу. К тому же она уже привыкла, что, попадая в жуткие и опасные истории, всегда оказывается не одна. Не хотелось бы, чтоб этот раз стал исключением.

— Вот видишь, — верно истолковал он её молчание. — Оль, я понимаю, что это опасно, ты не думай. Но даже если что и случится, я к этому готов. Честно. Ну так что, будем думать, как его уничтожить?

Оля кивнула — и тем самым подвела точку под всеми их разногласиями.

* * *

Школа встретила её гамом и звоном. В ушах почему-то стучало, хотя сердце билось спокойно, как обычно. Разве что чуть-чуть учащённо. Нет, нервничать нельзя. Ни на минуту нельзя: это могут заметить не те глаза.

Стаська открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но Оля посмотрела на неё так отстранённо, что подруга пожала плечами и отвернулась. Хотелось верить — не обиделась.