Частная жизнь - [10]

-- Давайте выпьем?

Алена ограничилась кивком и вопросом:

-- Есть будешь?

-- Не хочу, -- коротко ответила Марта, снимая мокрый пиджак.

-- Может сначала в душ? Вымокла ведь… Простудишься.

-- На кой черт душ? Водки! – высунул голову из кухни Кирилл.

Марта достала из кармана пиджака плоскую бутылку «Смирновской».

-- Вот это дело! – одобрил Кирилл и полез в холодильник за закуской.

Он нарезал дольками пару маринованных огурцов, почистил чеснок, разлил водку по стопкам. Но Марта сама достала из буфета стакан, налила в него водки до краев и не дожидаясь никого, не просто выпила, а опрокинула в себя залпом. Кирилл и Алена молча наблюдали за ней. Марта молчала. Водка проступила ярким нездоровым румянцем на ее бледных щеках.

Алена также молча поставила перед ней тарелку, положила пару оладий, приказала:

-- Ешь.

Марта покорно взяла вилку, ковыряла поджаристый оладушек, но не ела, смотрела, понурившись, в тарелку, по-прежнему ничего не говорила. Кирилл тоже молчал, не балагурил. Смотрел тревожно то на Марту, то на жену.

Алена дожарила оладьи, сгрузила грязную посуду в раковину, но мыть не стала. Встала у окна, опершись на подоконник, смотрела в окно.

К подъезду подкатила большая синяя «ауди». В свете уличного фонаря было видно, как из машины выскочил водитель и метнулся к задней дверце, открыл ее, подал кому-то руку.

Алена отвернулась от окна.

-- Марина приехала.

Марта не шелохнулась.

И двух минут не прошло, как раздался какой-то уж очень требовательный и длинный звонок. Алена глубоко вздохнула и пошла открывать.

Марина не была ни красивой, ни симпатичной. В прошлый раз Алена подумала, что на чей-нибудь предвзятый и слишком придирчивый взгляд ее можно даже счесть откровенно некрасивой. Но тогда еще заметила, что ухоженность, дорогие шмотки и обаяние скрывали недостатки внешности, придавали ей особый шарм. К тому же Марина была стройной, и даже какой-то изысканно тонкой, а недостаток роста с успехом компенсировала высоченными каблуками.

Но на этот раз все было иначе. В бежевых замшевых туфлях, в кремовом кашемировом пальто до пят, в коричневых замшевых перчатках, с длинным шелковым шарфом на шее, с неизменно безупречной прической, с таким же безупречным макияжем, она выглядела по-прежнему холеной, ухоженной и даже шикарной. Если, конечно, не смотреть на лицо.

Сейчас ни дорогая косметика, ни умопомрачительная одежда не скрывали ни ее усталости, ни подавленности, ни растерянности. На холодном, бесстрастном лице совершенно отчетливо читались все сорок с лишним лет прожитой жизни и особенно отчетливо -- последние несколько часов. Алене стало ее мучительно жаль, но от растерянности она просто не знала, что сказать.

Марина не поздоровалась, только спросила:

-- Где она?

Холодная, бесстрастная, очень уставшая немолодая женщина с каменным лицом и затравленным взглядом.

Алена кивнула в сторону кухни.

Кирилл хотел помочь снять пальто, но Марина отмахнулась.

-- Сдается мне, я не надолго, -- с какой-то отчаянной горечью сказала она. И прошла в кухню, снимая шарф и стягивая на ходу перчатки.

Кирилл приобнял Алену за талию и увлек в комнату. Включил телевизор, проговорил тихо, почти шепотом, словно боялся, что те, на кухне, услышат:

-- А мне нравится, что она за ней прибежала…

-- А мне нет.

-- Не ревнуешь ли ты ее, дорогая? – спросил Кирилл, гоняя программы в поисках чего-нибудь интересного.

-- Нет, -- спокойно ответила Алена, умащиваясь около него, -- Просто мне не нравится, когда у Марты такое лицо. И еще за пятнадцать лет дружбы я впервые вижу, чтобы она так пила. И тем более водку.

Кирилл пожал плечами.

-- Да ладно тебе. Ну поругались. С кем не бывает? Подумаешь, тихие семейные разборки…

В этот момент из кухни донесся истошный крик Марины:

-- Ну, я прошу тебя! Прости меня! Я ни с чем не спорю, со всем согласна! Только поехали домой!

-- Тихие? – раздраженно спросила Алена.

Но Кирилл был по-прежнему невозмутим:

-- Дела семейные. Не слушай. Нас нет. Мы ушли гулять.

Потом, поразмыслив, все-таки добавил:

-- А вообще-то мне Марина нравится. Гораздо лучше, во всяком случае, чем этот ее… последний… козел.

Добавил с легким смешком:

-- Да и партия во всех отношениях хорошая. Служебная «ауди» – это тебе не кот чихнул…

-- Вот-вот! Была б мужиком, цены б ей не было…

Алена еще поворчала какое-то время, но больше по инерции. Она действительно испугалась, и испугалась не на шутку. Впервые за пятнадцать лет Марта так пила водку, впервые за пятнадцать лет она приехала без предварительной договоренности и даже без упреждающего звонка, впервые за пятнадцать лет ей было наплевать, как она выглядит. И еще многое чего можно было бы перечислить, что она увидела и заметила в эти полчаса впервые за пятнадцать лет дружбы. Но теперь она была совершенно спокойна. И успокоилась она, услышав этот кухонный вопль. Потому что резонно рассудила, что раз так громко кричат, тем более в чужом доме, то еще есть, чего терять, а раз есть, чего терять, то это значит, что ничего, собственно, и не потеряно, а значит, все наладится и все будет хорошо. Крик – это более понятная вещь, нежели холодная бесстрастность. И она готова была присоединиться к мужу: пожалуй, Марина ей тоже нравится.