Частная жизнь - [33]

Еще новость: переименовали в духе времени проспект Ворошилова в Парковый.

Старики тогда еще держались – стойко соблюдали все очереди и учили молодежь правильному образу жизни. Немощные бабки на улице запросто окорачивали дебошира, язвили в трамвае развязную девицу, корили мальца, занявшего неподобающее место. Им до всего было дело, нашим старикам. Они несли традицию, это была их роль в «племени». Они еще не знали, что «вожди» их уже предали, что защиты уже нет, и через пару лет их старые очи увидят такие цены на хлебушко, что очереди покажутся благодатью. Через пару лет они притихнут, старики.

1990. МЕЖДУ ЗЕМЛЕЙ И НЕБОМ – ВОЙНА

Это в 1990 году приехала в Пермь рок-группа «Кино». Группа-то – никакая, а вот солист у нее – Виктор Цой – рок-звезда, кумир. Запомнилось его смиренное обращение к толпе на стадионе «Молот»: «Маленькая просьба: не бросайте бенгальские огни на сцену, а то они пережгут провод, и что-нибудь отключится», – и тотчас на сцену, в колонки полетели горящие бенгальские свечи.

Цой не стал шоуменом, он разбился в том же году, что и все наши иллюзии, – в 1990-м. Вчера еще мы были надеждой человечества – сегодня стали его помойкой. Запад нам подал милостыню. Запад нам шлет свои старые штаны. Но кому это – нам? НАС уже нет. Каждый сам по себе, каждый за себя. Убивай среди бела дня – никто не заступится. В 90-м обсуждается свободная продажа оружия населению.

Продукты больше не хапают мешками. Государство, не умея иного, напечатало талоны. По талонам все: колбаса, масло, крупа, макаронные изделия, «мыло хоз.», «мыло туал.», «СМС» (а с 1 января 1991 еще и маргарин, яйцо, чай, масло растительное, мука, соль, спички) и, конечно, вино и водка. 2 бутылки вина и 1 бутылку водки продают каждому с 21-летнего возраста при предъявлении паспорта.

За прочим товаром пермяки ходят в магазины с «визитной карточкой» – для покупки тюбика зубной пасты или пары панталонов требуется фото, ФИО и печать домоуправления. Иногородним могут отказать даже в хлебе.

Все безрезультатно, товаров становится все меньше. Предприятия перешли на «бартер» – одежду, обувь, косметику между работниками разыгрывают в лотерею.

Что такое советский маразм? Объясняю. Женщина вытягивает билетик на «саламандру» и меняет один сапог – на подростковый диван-кровать, а другой – на стеллаж о пяти полках. Меняется она с дамой – капитаном милиции, у той есть связи в мебельном магазине. Милиционерша нервничает: если стеллаж в мебельный не поступит, она останется в одном сапоге.

Советская драма. В подъезде нашего дома возле теплой батареи ночуют покупатели мебели. В нашем доме мебельный магазин, и вот они караулят завоз круглые сутки – сидят на ящиках перед магазином, слоняются вокруг дома, спят в подъездах. Утром веду сына в садик – под лестницей фигура: пожилая женщина, хорошо одетая, стоит в одних носках на коврике – обувь на батарее. Она ждет «кухню».

Летом не стало курева. Совсем. С рук можно было купить окурки по 5-10 коп. штука, 3 руб. поллитровая банка. Толпа доведенных до крайности людей перегородила улицу Борчанинова, трамваи встали, начались беспорядки – т.н. «табачные бунты». Власти спешно сформировали ГОМОН, оборудовали грузовики с решетками на стеклах. Приготовились.

Теперь о духовном. В 90-м добрались до Ленина. Образованная чернь мазала калом вчерашнего бога с изумительным проворством. Вчера еще он у них был гением, великим и простым, блестящим оратором с трогательной картавинкой – сегодня стал маленьким, злым матершинником, сифилитиком и кровопийцей. Моя знакомая свергла со стены портрет Ленина со словами: «Жаль, что эсеры не шлепнули душегуба! Шлепнуть надо было! Шлепнуть!». Нет, ну женщина, мать – и вдруг такой матросский подход к проблеме…

В каждом подвале – видеосалоны: показывают потасовки и трах – часами. Подростки выползают оттуда с квадратными головами, нападают на одиночных прохожих и запинывают их до смерти – просто так.

Открываются «коммерческие отделы», первый – в магазине «Одежда» (ул.Мира, где сейчас «Антарес»): ПНОС получал по бартеру импортные товары (бытовую технику, в основном) и выдавал как зарплату своим работникам. А те сдавали их в «комок». В 90-м году я видел там утюг за 1000 (тысячу!) рублей. Кто-то купил, надо же. Рядом с облГАИ открыли целый коммерческий магазин – «ЛОТ».

Безо всяких разрешений открываются коммерческие банки, пункты валютного обмена. Открывает окошко любой шустряк, пишет на фанерке: «Банк» – и торгует валютой. И никаких налогов не платит – только дань «мафии». Партия спешно перекачивает свою баснословную кассу за бугор, а народу забивает баки проблемами какого-то Нельсона Манделы в застенках южноафриканского апартеида. Вдвойне противно оттого, что уже ни «народа» нет, ни прежних «баков»…

Что хорошего? Ну, вот – единственное в городе государственное книжное издательство, почуяв свободу, резко повернулось лицом к «нестандартной» литературе – выпустило разом 6 книжек молодых авторов, и мою в том числе. Я ужасно гордился: тогда, в 1990 году, издание книги означало признание профессионалов. «Цена 25 коп.» – было напечатано у нее на «спине». Мой гонорар за брошюру в 62 страницы составил 800 руб. Курьез: авиабилет до Риги тогда стоил 41 руб. – две бутылки водки по госцене.