Частная практика Майкла Шейна - [30]

Бросив взгляд на Томаса и услышав, как Филлис назвала его по имени, Хэлен поняла, что именно этого человека ей предстояло обольстить. Не имея ни малейшего представления о том, кто такая Филлис и что она делает в номере Шейни, Хэлен интуитивно воспользовалась ее присутствием, чтобы обрушиться на Майкла.

— Так вот почему ты оттолкнул меня. Потому что явилась эта… эта девка?

Перебросив шаль через руку, она направилась к детективу. Ее губы кривились в притворной ярости:

— Я думаю, наша вечеринка окончена!

Проходя мимо Томаса танцующей походкой, она вздернула подбородок, чтобы тот мог рассмотреть соблазнительную линию шеи. Эллиот жадным взглядом впился в Хэлен. Он кашлянул, оправил жилет и сделал шаг вперед.

— Мне кажется, следовало бы представить вашу очаровательную гостью, Шейни.

Хэлен повернула к нему голову и застенчиво сказала:

— Нет, нет. Я не хочу, чтобы мое имя называли. Когда я приняла приглашение Майкла, я не думала… — тут она очаровательно засмущалась, — что будет кто-то еще.

Филлис в упор разглядывала женщину, не скрывая неприязни. Щеки ее горели. Она грубо выпалила:

— Вы, должно быть, плохо знаете Майкла Шейни, если решили, что вас одной ему хватит на целый вечер.

— Да, но я… — неуверенно начала Хэлен. — Я пришла сюда вовсе не для того, чтобы меня оскорбляли. И теперь я хочу, с вашего разрешения…

Она двинулась к двери, но Томас остановил ее, пытаясь изобразить на лице нечто вроде отеческой заботы.

— Послушайте, не надо так расстраиваться. Мы все здесь добрые друзья, правда, Шейни? Давайте выпьем и постараемся убедить юную леди, что все не так ужасно, как ей кажется.

Шейни передернул плечами. Он больше не контролировал ситуацию. Но Хэлен вела свою партию потрясающе. Томас реагировал на все ее штучки и явно был уже на крючке. Если бы только Филлис прекратила артачиться.

Но она не собиралась успокаиваться.

— Вы не поняли, Томас, — холодно сказала Филлис. — Это мы с вами должны уйти и оставить мистера Шейни с этой волоокой мадам. Пусть играют в прятки по спальням и ванным.

Она положила руку на рукав Эллиота и яростно взглянула на Майкла. Он ответил ей тем же.

— Не слишком порядочно с вашей стороны воспользоваться моим теперешним положением и увести мою девушку, — без энтузиазма обратился он к Эллиоту.

— Я хочу кое-что сказать, — перебила его Хэлен. — Кажется, я вовсе не жалею, что все случилось именно так.

При этом она обворожительно улыбнулась Томасу. Эллиот раздулся от гордости, услыхав столь лестное замечание.

— Так-то, Шейни, — по-мужски грубовато сказал он. — Может, мы позволим мисс…?

— Зовите меня просто Хэлен.

— Может быть, позволим Хэлен самой решить этот вопрос?

При этом он ласково сжал ее руку. Шейни постарался придать лицу унылое выражение:

— По мне все равно. В конце концов я не знал, в каком буду состоянии, когда приглашал Хэлен. Сейчас я принесу стаканы, и мы все вместе выпьем.

Он вышел на кухню. Эллиот тут же принялся что-то нашептывать Хэлен, а Филлис сердито убрала свою руку с его рукава и уселась в кресло в другом конце комнаты. Она побледнела и казалась усталой и испуганной. Когда Майкл вернулся из кухни, она с сомнением взглянула на него.

Шейни разлил коньяк в четыре стакана. Эллиот галантно придвинул стул к столу и усадил Хэлен. Та сначала пыталась отказаться от коньяка.

— Я привыкла пить шампанское. Это, наверное, крепче. Может быть, мне не следует пить? — она взглянула на Томаса, склонившегося к ней.

— Это чуть-чуть крепче, но вам не повредит, — убеждал он, — вы сделайте маленький глоток и сразу запейте водой.

Шейни взял два стакана и пошел к Филлис. Его забинтованное лицо стало озабоченным. Он наклонился и прошептал, отдавая ей стакан:

— Подыграй мне, Ангелок. Это чертовски важно.

Филлис безразлично приняла стакан. У стола хихикала Хэлен, а Томас уговаривал ее сделать еще глоточек. Филлис поднесла стакан к губам. От коньяка у нее на глазах выступили слезы. Холодное безразличие как ветром сдуло.

Она взглянула на парочку у стола и запальчиво сказала:

— Кажется, вы теряете мужские качества, мистер. Вам не следовало так долго держать эту птичку в спальне. Она гораздо менее терпелива, чем я была в ту ночь…

Шейни покачал головой:

— Заткнись, Ангелок. Говорю тебе, это просто…

— Ты слишком много лгал мне, — голос Филлис вздрагивал. — Я была дурочкой, когда надеялась на что-то. Если бы я хорошенько подумала, то поняла, почему ты так торопился избавиться от меня, когда я пришла в первый раз.

Шейни сжал кулаки. На лбу вздулась вена:

— Клянусь, я никогда не поднимал руку на женщину, но сейчас…

— Давай.

Филлис старалась говорить тихо, чтобы не привлекать внимания. В ее широко открытых глазах стояли слезы. Они уже катились по щекам, но Филлис не пыталась вытереть их.

— Ударь меня, — прошептала она. — Почему ты не делаешь этого? Больше меня уже невозможно унизить. Это не имеет значения. Ничто больше не имеет значения…

Теперь Шейни стоял перед ней, широко расставив ноги и глядя, как по ее щекам катятся слезы. Он чувствовал себя отвратительно.

— Посмотри на мое лицо. Разве ты не видишь, что мне сейчас не до девочек? Не будь такой глупой. Ты же все портишь, Филлис.