Часовые любви - [8]

Желание настолько захватило их обоих, что свитер он снять с нее не успел. Не выдержав, они бросились друг другу в объятия.

Потеряв голову от страсти, они метались по постели.

— Где? Где ты была раньше? Я столько лет бессмысленно потерял в своей жизни, — разглядывая юную худенькую женщину после секса, с обожанием шептал Людвиг. Он гладил и целовал ее тело, не желая выпускать ни на секунду.

Принимая его ласки, против которых невозможно устоять, Маша тем временем размышляла, почему мужчины такие разные. Почему жирному свину Афанасьеву требуется животный секс, Володя благосклонно позволяет любить себя и только этот деликатный иностранец чутко откликается на все ее невысказанные желания, на любой ее даже незначительный жест.

— Хочешь, пойдем в ванную? — проводя пальцем по вспотевшей ложбинке плоского живота Маши, предложил Людвиг.

— Может, скажешь, что у тебя есть шампунь?! — томно поинтересовалась разнеженная любовными играми Маша.

— Конечно. У меня целый шкаф с шампунями, — смеется Людвиг.

— Тогда хочу…

— Ты меня не утопишь? — нырнув в мягкую душистую пену, мурчит она от удовольствия. Он, захлебываясь, пытается целовать ее тело под водой.

Пузырьки с разноцветными жидкостями на полке завораживали не избалованную хорошей парфюмерией девушку.

— Вот почему ты так пахнешь! — обнюхивая его густые жесткие волосы, втягивала аромат Маша. — Я так люблю шампуни, а у нас их так трудно достать!

— У вас нет шампуней? — удивился Людвиг.

— Не-а. — Забыв о наставлениях начальника, русская девушка призналась в страшной тайне.

— Выходи за меня замуж, я подарю тебе целый косметический магазин.

— Как это магазин?

— Сейчас все расскажу. Только сначала… обними меня так же, как там, в зале.

— Как?

— За шею. Вот так. И прижмись так же.

— Я не помню как.

— Ты потрясающая! Ты все чувствуешь! Я схожу от тебя с ума. Знаешь, что мы будем сейчас делать? Я тебя кое-чему научу.

— Меня не надо ничему учить! — опять вспомнив наставления Афанасьева, отпрянула Маша.

— Да, совсем забыл, обещанные перчатки!

Он выскочил из ванны и мокрыми руками вытряхнул из пакетика тоненькую замшу. Перчатки пролетели над головой.

— Лови!

— Ой, как жалко, они намокнут! — подставляя пенные ладони, пискнула Маша.

— Надевай!

— Жалко! Мокрые руки.

— Ничего не жалко. Завтра получишь новые!

Они любили друг друга напролет целую ночь. Забывшись коротким сном, они, просыпаясь, вновь с неистовой силой наверстывали упущенное.

Из номера он проводил ее утром. Надсмотрщицу уже сменила другая.

— Вы из какого номера? — по новой набросилась она на Машу.

Еще одна десятка успокоила ее бдительное любопытство.

Глава вторая

Маша жила с мамой, папой и братом в коммуналке. Одна большая комната: телевизор, диван и родительская кровать за гардеробом. На диване спал брат. Маша каждый вечер стелила себе раскладушку.

Папа, увлекаясь футболом, иногда забывался и громкими возгласами поздними вечерами будил девочку.

Она затыкала уши и, накрывая голову подушкой, засыпала вновь.

— Во время войны спали стоя, — оправдывался папа, когда Маша упрекала его утром за ненавистный футбол.

Машин папа во время войны был военным переводчиком.

Когда Маша пошла в пятый класс, о том, чтобы выбрать для изучения другой язык и речи быть не могло. Отец все силы отдал, чтобы передать дочери свои знания, с детства разговаривал с ней по-немецки.

— Тебе обязательно пригодится, — обещал папа. И Маша прилежно училась шпрехать. Папа оказался не прозорлив. После окончания вуза дипломированная переводчица узнала, что немецкий язык перестал пользоваться спросом. На работу устроиться можно было только с английским. От ран, полученных на войне, папа рано умер. Через фронтового друга папы, который очень старался помочь осиротевшей семье, Машу взяли в отдел престижного министерства. Отдел занимался закупками медицинского оборудования для страны.

Иностранный бизнесмен, владеющий собственным концерном, Людвиг Штайн, приехав с внушительной делегацией на международную выставку, привез новые образцы медицинской техники, которую надеялся продать в Советский Союз. Маша работала с ним на всех официальных встречах и принимала участие в переговорах. И он продал. Заключив многомиллионную сделку, немец бурно праздновал победу, считая, что не последнюю роль в этом сыграла русская девушка. Не только по причине безупречного знания немецкого. Она вдохнула в Людвига жизнь. Любовь к ней окрылила его, придала уверенность в себе. С таким настроением можно свернуть горы. И он свернул. Каждый день с нетерпением ожидая ночи с этой хрупкой русской девушкой, в которой не иссякал поток энергии, он подумывал о своем будущем, которое в мыслях связывал с ней. Она словно перекачивала в него жизненные силы, привязывая к себе навсегда.

После окончания выставки немецкий предприниматель приехал в министерство, где трудилась Маша, и предложил принять в Германии за свой счет группу сотрудников для обучения работы на проданном им оборудовании. В качестве переводчика для общения с ними он пожелал видеть Машу.

— Она хорошо знает язык. Мы сработались, — обосновал он свою просьбу в министерстве.

Известие об этом Маше принес шеф.